— Без тщательной подготовки идти на такое — чистое самоубийство.

Араб ухмыльнулся.

— Мы выходим в среду, — проговорил твердо. — Я иду с вами. Тебе мало гарантий?

— А вдруг ты решишь кинуть нас? Бросишь, как кость, мусорам — нас и повяжут.

Он поднялся со стула, убирая за пояс ствол.

— Мой человек останется и даст тебе все, что нужно. Будем грабить в среду. У тебя пара дней на подготовку. Что-то еще?

— Зачем?

— Что?

— Мотивы твои хочу узнать. Не похож ты на нуждающегося в деньгах настолько, чтобы быть готовым на подобное. Неужели нет других, более тихих способов заработка?

— А ты умный, смотрю, — усмехнулся, сделал знак своим шестеркам. Они быстро покинули комнату, направившись к выходу.

— Это банк моего конкурента. Человека, перешедшего мне дорогу. Мне не нужны эти бабки, мне нужно подорвать его авторитет. Я хочу показать людям, что его учреждение не может гарантировать безопасности их вкладов. Раз так просто можно прийти и взять.

— Если тебя не интересуют деньги, удвой гонорар. Мне и Марку.

— Ты смотри, какой прыткий, — засмеялся во всю глотку. Немного помолчав, добавил.

— Тебе удвою, а твой дружбан и так по горло в долгах передо мной. Ему хватит и такого куска. Короче, так, завтра утром встретишься с моим человеком. Вот телефон для связи. Он все тебе расскажет и покажет все, что требуется, — он вручил мне мобилу. Я убрал телефон в карман.

— И смотри, попытаешься кинуть меня, лишишься жизни. Можешь спросить у друга, кто я такой.

Он направился к выходу.

— У меня одно условие! — бросил ему в след. Он обернулся, зло сверкнув глазами.

— Не слишком ли много условий?

— Не слишком. Никаких жертв. Я не бандос. И не калечу людей.

Араб кивнул.

— В этой ситуации я с тобой согласен.

— Какого хрена произошло, Марк! — как только Араб вместе со своими головорезами скрылся из квартиры, я подскочил к другу.

Марк поднялся и, покачиваясь, отправился в ванную. Ему хорошо досталось, все лицо было в кровищи. Походу еще и парочки зубов лишился.

Леха поднялся с пола, завалился обратно на диван. Этому, казалось, плевать на все.

Спустя минут десять Марк вернулся в комнату.

— Рассказывай все, как есть.

— Я проигрался по-крупному, брат. Месяц назад. Сам не знаю, как вышло так, — он сжал виски ладонями, опустив голову. — Араб заказ мне сделал крупный. Тогда же я и обратился к тебе. Те Порше, что ты нам доставил, были как раз для него…

— Дальше что?

— А дальше решили обмыть сделку. Паш, ты не понимаешь — он безбашенный, отбитый напрочь. И никто ему не указ, даже менты. Думаешь, я с ним бухать хотел? Или ввязываться в покер? Нет, он точно так же, как и сейчас, пистолет мне к виску приставил. Играй, говорит. Вот я и играл…

— Почему он никого не боится? Кто он, нахрен, такой?

— Это сын Каплана старшего.

— Понятия не имею, о ком ты.

— Их семья всю область держит. Отец Араба — Тагир — в девяностых начинал. Их было два брата, Мурат и Тагир. Они были спортсменами, чемпионы по греко-римской борьбе. В итоге из спорта перешли в бандиты. Мурата замочили на одной из разборок, Тагир остался цел. Их семья — это своего рода мафия, понимаешь? Под ними все! Даже губернатор куплен и поставлен Тагиром. Нам не выйдет отказаться, Паш. Мы попали…

У меня в голове не укладывалось все это.

— Какого хрена? Я думал, девяностые в прошлом.

Марк усмехнулся горько, поднял на меня смеющийся взгляд.

— У нас девяностые не прекращаются, Монтана. Я просто хотел заработать. А вышло все вот так, — он всплеснул руками.

Бл*дь. Прикрыл глаза, пытаясь обдумать сложившуюся ситуацию.

— Какого хрена ты обо мне ему растрепал? Он про отца знает?

— Я сказал только про твои навыки в электронике, Паш. Я же и не знал, что ты в Россию соберешься, это было еще месяц назад. Про отца твоего ни слова, клянусь! Я ничего ему не говорил.

Мне не верилось в столь тупое совпадение. Но и ставить под сомнение слова друга я не собирался. Я верил Марку. Ему нет смысла врать.

— Ладно, хера теперь кулаками махать?

Подошел к Лехе, отобрал у него новый косяк.

— Может, тебе валить отсюда? — прохрипел сдавленно Марк.

— Без сестры я никуда не улечу. Кончай ныть, Марк. Иди спать. Завтра поедем готовиться.

Он удивленно уставился на меня.

— Так ты со мной?

Вышел на улицу — не мог больше сидеть там взаперти. Мне нужно было хорошенько подумать. Закурил. Посмотрел на небо ночное. От недавней усталости и следа не осталось. По венам до сих пор несся адреналин, сердце выдавало под сто сорок ударов. Я пытался просчитать любой из исходов. Мне нужно было понять, как правильно поступить и что сделать, для того чтобы по максимуму обезопасить себя.

Бл*дь. Как же я попал… Присел на корточки, стиснул виски, надавливая. Почему-то именно в этот момент память в очередной раз перенесла меня в самый жуткий момент моей жизни…

На моих глазах едва не убили мать. Какой-то ублюдок, возомнивший из себя чёртового царя, пытался изнасиловать ее и заставить меня смотреть на это. А моего тренера и друга его люди убили прямо на моих глазах. Рома пытался помешать им издеваться над мамой. За что получил пулю в лоб. На тот момент мне было десять лет. Никогда не забуду зияющую кровавую дыру в его лбу и пустые глаза, устремленные в небо. Они увезли меня, держали в заложниках. А потом едва не убили моего отца.

Я рано потерял веру в бога. Я не верю в справедливость, не верю в правосудие. С того самого момента я хорошо уяснил одну вещь — этот гребаный мир безжалостен и жесток. Здесь плевать на то, какой у тебя богатый внутренний мир. Если ты один и слаб — тебе конец.

Те события врезались в детскую психику подобно буквам, вырезанным на стволе дерева. И сколько бы времени ни проходило, те зазубрины никуда не деваются. Происшедшее тогда на дороге снится мне в кошмарах, по сей день. Испуганный, обреченный взгляд мамы, пока эта падаль трогала ее. И отвратительное, разрывающее грудь чувство собственной никчемности. Меня держали двое амбалов. Десятилетнего пацана, рвущегося к своей маме. Они бы сделали это, если бы не Ромка. Он отдал за ее спасение свою жизнь. И я поступил бы так же. Вот поэтому я не стану бежать. Поэтому не брошу Марка.

Произошедшее в детстве навсегда изменило меня, сломало. Самая большая слабость моя — это моя семья, близкие мне люди. За каждого из них я готов отдать жизнь. Глотку разорву любому, кто посягнет.