Кирилл Кириллович спал на узком офисном диванчике. Ему было холодно. Он весь подобрался, скрутился калачиком, как эмбрион. Считается, что спящие в такой позе люди недостаточно уверены в себе, боязливы и замкнуты. Как правило, они ранимы и весьма застенчивы, стремятся оградить себя от внешнего мира, испытывают неуверенность в завтрашнем дне, боятся будущего… Да кто ж его не боится в таком возрасте! Как в старой шутке: «Жизнь после пятидесяти только начинается», — подумал мужчина и попросил налить еще пятьдесят.

Когда-то это забавляло. Жил один. Она приходила. Разговаривали. Следили за движением ресниц и слов. Потом в ванной появилась ее зубная щетка. Еще ничто не предвещало беды. Утром она уходила. Щетка оставалась. Ощетинившись, смотрела в его заспанное лицо с укором. Тогда он этого не замечал. Мелочь — щетка еще достаточно чужой женщины, символ ее возвращения и напоминание о содеянном. Она заняла место рядом с его, синенькой, с претензией на равноправие. Потом появились тапочки. Без задников. В доме полно тапочек без задников. Принесла свои и стала оставлять. Тапочки держались менее агрессивно. Даже по-свойски. Зубная щетка и тапочки. Это еще не было похоже на оккупацию. Шампанское, свечи, поцелуи, цитаты, музыка, смятые простыни. Нельзя сказать, что она готовила завтраки — уходила и возвращалась. Потом кофе под абажуром, музыка, смятые простыни, щетка, тапочки, усталость, сонливость. Потом чай, абажур, смятые простыни, раздражение. Потом все то же самое плюс дрожание ресниц, красные склеры, обида, дверь, штукатурка, пустота. Среди пустоты щетка и тапочки без задников.

Он ходил из угла в угол, курил, боялся зайти в ванную, где щетка. Потом взял щетку, тапочки и отнес ей. Сказал: «Твои вещи».

Шло время. Он стал забывать. Как вдруг снова: шампанское, свечи, цитаты, ресницы, музыка, смятые простыни и тапочки с зубной щеткой. Потом туфли на высоких каблуках, куртка, кажется, джинсовая, бюстгальтер, кажется, чешский, чулки, кажется, талиннские, Мендельсон, кажется, еврейский. Поцелуи.

Нельзя сказать, что она готовит завтраки. Скандалы, пеленки… Так все закрутилось. Странно.

От молочного отдела в снежных тонах веяло прохладной и предстоящей зимой.

Жора под руку со своим новообретенным приятелем — интеллигентным пенсионером в круглых очках — продвигались к теплу, к аккуратно разложенным по плетеным лукошкам, едва сдерживающим сок, ягодам, к тропическим манго, вобравшим в себя все цвета уличного светофора, к бананам и лимонам, слившимся в одной цветовой гамме с жарким солнцем и океаническим песком, к виноградным гроздьям с картин фламандских мастеров…

Жора был разгорячен и красноречив, а пенсионер внимателен и заинтересован. Когда Жора закончил свою историю у полок со средствами от загара, пенсионер вытер пот со лба и сказал:

— У вас очень интересная, а главное, перспективная работа, молодой человек! Скажу вам больше — целый ряд факторов свидетельствует о том, что роль рекламы в современном обществе только усиливается! — Старичок посмотрел на свои наручные часы, державшиеся благодаря ремешку и синей изоленте. — Кстати говоря, из заслуживающих доверия источников мне известно, что в соседнем гастрономе в настоящее время проходит промоакция ирландского скотча. Не желаете ли составить компанию?

— С удовольствием! — ответил Жора, остановившись у рядов с туалетной бумагой. Он взял с полки несколько рулонов и улыбнулся: — Еще у меня была шикарная идея вот как раз по этому поводу…

Пенсионер откровенно занервничал:

— Так как насчет скотча?

— Сейчас. Вы лучше послушайте. Собрал нас как-то директор и говорит…

— Итак, коллеги, перед нами важная, ответственная и чрезвычайно творческая задача. Нам надо, как говорится, прыгнуть выше головы. Продукт, конечно, не новаторский. Но заказчик, как всегда, ждет от нас оригинального рекламного хода, нетривиальной подачи… Так что, прошу вас напрячься и выдать желаемый результат. — На этих словах Кирилл Кириллович вытащил из пакета и раздал всем присутствующим по рулону туалетной бумаги.

— Хорошая, пупырчатая, четырехслойная, — с видом эксперта заявил Жора. — Тут все ясно с первого взгляда. Надо делать акцент на мягкости.

— Уже делали, — возразил Ираклий.

— Кто?

— Все, кому не лень, делали акцент на мягкости. Уже и дети на ней спали, и кошки, и перышки летали…

— Тогда, может, рекламировать пупырчатость? Может, все дело в волшебных пупырышках?

— Коллеги! У нас серьезный разговор или что? — вмешался Кирилл Кириллович.

— А что, если позиционировать эту бумагу как элитную, экстра-премиум класса, воплощение стиля и роскоши? — предложил Лазарь Моисеевич.

— Точно-точно, — поддержал его Жора. — Туалетная бумага для олигархов. Вот, помню, был у меня один знакомый олигарх… Так у него миска для собаки была из чистого золота, а зубочистки — из красного дерева.

— А зубочистки тоже для собаки? — поинтересовался Ираклий. — Жаль, что собакам не нужна туалетная бумага.

— Даже не всем людям она нужна, — уточнил Лазарь Моисеевич. — Я где-то читал, что по последним статистическим данным восемь процентов населения планеты вообще не пользуется туалетной бумагой.

— Это скверно, — сделал вывод Кирилл Кириллович. — Так, какие еще есть предложения?

— А сколько, интересно, метров в рулоне? — поинтересовался Ираклий.

Кирилл Кириллович надел очки и стал изучать упаковку.

— Ага, шестьдесят. А что?

— Допустим, спринтер Петров пробегает шестидесятиметровку за пять секунд, а шестидесятиметровой туалетной бумагой он пользуется… — Ираклий задумался. — Если в день тратить примерно по метру… Это же два месяца! Так вот: спринтер Петров пробегает шестидесятиметровку за пять секунд, а шестидесятиметровой туалетной бумагой он пользуется шестьдесят дней!

Тут эстафету принял Жора:

— А что, если спринтер Петров прибегает к финишу, а там ленточка из туалетной бумаги. Он разрывает ее грудью, девушки дарят ему цветы и слоган: «Бумага для настоящих чемпионов!»

— Как-то двусмысленно звучит, — засомневался Кирилл Кириллович.

— Фамилию «Петров» можно заменить на другую… — предложил Жора.

— А, вот! — воскликнул Ираклий, осененный новой идеей. — Представьте… Многоквартирный дом. У мужчины на первом этаже внезапно закончилась туалетная бумага. Ну, то есть до магазина бежать уже поздно… И тогда он звонит своему приятелю, который живет на последнем этаже в том же доме. И тот…

— …бежит в магазин за туалетной бумагой для соседа… — догадался Жора.

— Нет же! Он из своего окна на последнем этаже держит бумагу за один конец, а рулон бросает вниз, и сосед с первого этажа из своего окна ловит другой конец… И тогда уже никто никуда не бежит. И слоган какой-нибудь вроде: хватит вам и соседу!