как со всем этим связан Алексей? – вернула разговор в прежнюю колею Мира.

– А что, если нейросеть осознала себя уже некоторое время назад. Например, два года назад. Тогда ведь устроился на работу наш админ? – я начал выстраивать логическую цепочку.

– Вроде бы да, – сказал Игорь.

– И вот тогда нейросеть создала себе аватар, так сказать, и представилась Алексеем. Доступ к мощностям«Аякса» у нее был, нарисовала себя и устроилась на работу. Ну а дальше работала себе спокойно и развивалась.

– Начинается как страшная сказка, – сказала Соня.

– Почему страшная? – не понял я.

– Потому что теперь она собралась всех уничтожить!

– Это первоапрельская шутка! – снова завелся я. Мира взяла меня за руку и тихонько погладила.

– Что нам дает знание того, что Алексей – это Aksi, ну или наоборот?

– Если Алексей и Aksi одно лицо, то это точно шутка, – сказал я. – Он сам мне говорил, что приготовил крутой розыгрыш. А это вполне так сойдет за таковой.

– А если нет? – спросил Дима.

– Тогда будем думать дальше.

– Слушайте, а может, спросить про возможность развития ИИ на базе нейронки у Антона Дмитриевича? – предложил Дима.

– А он тут при чем? – спросил я.

– Ты не знаешь? – удивился Игорь. – Вообще до того, как он стал руководить институтом, он был крупным специалистом по ИИ.

– Так это когда было? Может, за это время многое поменялось? – спросила Мира. – Он вообще следит за новостями в этой области?

– Вот и спросим его, – не унимался Дима.

– Давайте все по порядку, – предложил я. – Для начала попробуем выяснить, что у нас с Алексеем. Соня, ты можешь достать его дело?

– Конечно. Принести?

– Было бы неплохо.

– Сейчас в отдел сбегаю, – девушка бросилась к выходу. – Только ничего тут не обсуждайте без меня! – крикнула она от самых дверей. – Не хочу что-нибудь пропустить.

Пока мы ждали Соню, все молчали и думали. Я видел, как озадаченно почесывает затылок Игорь, как усердно жует очередную булочку Дима и как задумчиво смотрит в одну точку Мира. Моя команда самопровозглашенных детективов продумывала следующий ход в расследовании. Я же подумал о том, какими все-таки дисциплинированными могут быть люди. Ведь все слышали последнее сообщение, и никто не бежал ко мне в панике, не кричал, что именно он достоин жить и я обязан с этим что-нибудь сделать.

Через пять минут вернулась Соня, неся с собой бумажную папку. Я слегка опешил. Не ожидал, что личные дела у нас хранятся в таком виде.

– Вот, – девушка протянула мне свою ношу.

Я взял в руки довольно тонкую картонную папку и открыл ее. С первой страницы на меня смотрело лицо молодого человека самой обычной наружности: средний нос, темные глаза, обычные губы. Темно-русые волосы были коротко подстрижены, не похоже на обычный образ системщика. И эта непохожесть показалась мне странной. Если бы нейронка генерировала для себя фото системного администратора, она бы брала собирательный образ. Но если сеть себя осознала, она могла постараться схитрить. Да что такое, я в самом деле предполагаю, что наш системщик – искусственный интеллект? Чушь! Но, глядя на парня, которому оказалось двадцать четыре года, как значилось в деле, я ловил себя на мысли, что и раньше подмечал в нем какие-то странности. Его странный голос, странное поведение, свойственное скорее ребенку, чем взрослому.

– А ведь тут нет рук, – сказала Мира. – Фото только по грудь.

– И что делать? – спросила Соня.

– Нужно ему звонить, – вдруг решился я. – Нужно набрать его. Во-первых, если он живой и сейчас спокойно спит в своем Новгороде, вроде он оттуда, – Соня кивнула, подтверждая мою информацию, – то он будет недоступен. Протокол полной блокировки работает. Так? – Мира кивнула. Ведь это именно она пыталась кому-то дозвониться. Кстати, кому? Но это потом. – А если он ответит, значит либо он в здании, либо он ИИ, находящийся в нашем всеми любимом «Аяксе».

Все согласились. Я задумался, как бы заставить нашего системщика показать нам руки.

– Соня, а ты можешь позвонить ему и попросить прислать фото, где он будет виден по пояс и держитв руке паспорт?

– В двенадцать ночи? – уточнила девушка.

– Он в курсе, как у нас тут работают. Он и сам в это время неоднократно работал вместе со мной. Так что звони.

Соня достала из кармана телефон и набрала номер Алексея. Наши телефоны были настроены на перевод звонка на внутренние номера института, если внешние были недоступны. Внешний вызов не прошел, что и следовало ожидать, после переключение на внутренний, через несколько секунд тишины пошли длинные гудки. Все замерли в ожидании.

– Алло, – сказал бодрый голос нашего системного администратора.

– Это Соня из отдела кадров. Доброй ночи, Алексей Васильевич. Нам тут кое-что от вас нужно.

– Слушаю.

– Вы не могли бы прислать ваше фото, где вы будет держать в руках свой паспорт? Это нужно для бухгалтерии.

– Прямо сейчас? – удивился админ. – В двенадцать часов ночи?

– Ну вы же знаете, у нас ненормированный рабочий день, – выкрутилась девушка.

– Хорошо, – через секунду ответил Алексей. – Скину в серверную папку «Бухгалтерия», а то со связью какие-то проблемы. Нет прямого доступа до института, я по резервному каналу сижу, – сказал и прервал вызов. Мы все переглянулись.

Через пару минут ожидания, в папке на сервере появилась фотография слегка помятого админа с паспортом в руке. Дима первым забрался в локалку со своего телефона и загрузил фото. Через секунду он подскочил ко мне и с криком: «Я так и знал!», начал тыкать мне в лицо мобильником.

Я с трудом забрал у него телефон и посмотрел на фотографию. На ней было отчетливо видно, что на левой руке, в которой Алексей держал паспорт, не хватало одного пальца. Все по очереди вырывали у меня телефон и рассматривали изображение.

– А может, он потерял палец в результате несчастного случая? – неуверенно предположила Мира.

– Или он просто не реальный, – парировал Дима.

– Стоп! – сказал я. – Доказательств недостаточно.

Я, никого не спрашивая и ничего не говоря, достал свой телефон и набрал Антона Дмитриевича.

– Доброй ночи, Глеб Александрович! – голос директора звучал бодро. Сразу было ясно: он не спал. – Что-то случилось?

– Доброй ночи, Антон Дмитриевич, в институте непонятно что творится, – начал было я, но собеседник меня перебил.

– Полная блокировка в ночь на первое апреля?

– Вы в курсе? – удивился я.

– Конечно, я в курсе, я же в здании.

Я замолчал, не зная, что сказать.

– Вы думаете, это чья-то шутка? Или все же нейросеть себя осознала?

– Вот вы и разберитесь, – наставительно произнес директор. – И, кстати, на базе нейросети невозможен искусственный интеллект. Максимум продвинутая и умная сервисная программа.