Далее все-таки случилось, так как в летописи сказано, «нашли волхвы ребёнка малого, от мамки отняли дитятко и закопали живого под стеной кремлёвской»31.

«Но, после случая сего перестали волхвы волхвовать подле Колмова, на Гзени волхвуют, на Ярославовом дворе, подле Николы волхвуют, а к Колмову не идут».32

В следующем году33 новгородцы вызвали колмовского землевладельца к себе, в детинец на правёж. Согласно «Уставу Ярослава о мостах» каждая новгородская уличанская община должна мостить свою улицу. Когда Василий узнал о том, что ему одному гать мостить от городского вала до своего забора, он; показал кукиш посаднику, поклонился епископу и ушёл, ни с кем не попрощавшись.

Вот именно с тех пор, вернее с кукиша посаднику показанного, и началось противостояние города с Колмовом. Каждый новый посадник Новгородский клялся привести Колмово к покорности и дорогу от города до Колмова замостить за счёт колмовских отщепенцев. Однако все как-то не складывалось. Каждый новый посадник собирал ватагу и вёл на штурм колмовского тына, и каждый раз ватага возвращалась с разбитыми носами, а иногда и с поломанными руками. Силен оказался колмовский владелец. Силён и нахален.

Вот, при посадничестве Константина Моисеевича, когда тот с ватагой пришёл в Колмово городские порядки устанавливать, случилось и вовсе неприятная для всего посадничества новгородского история. Прадед Васькин тогда еще молод был и силу свою соизмерять не мог еще, в полной мере, поэтому для сохранения своего забора он вышел навстречу ватаге, которая нестройными рядами двигалась по гати к его воротам. Загнав их всех в зловонную болотину, он как-то не заметил, среди упитанных рож молодцов набранных из словенского и прусского концов, седую бороду посадника, чем обидел старика и всё новгородское посадничество.

На следующий день пришёл к нему чернец софийского дома и закрыл церковь. Месяц Васькин прадед делал вид, что это всё мелочи, однако через месяц босой, в мороз, пошёл к святой Софии архиепископу кланяться, епитимью получать и у старого посадника прощения просить за поругание уважения к сединам посадничьим. Через две недели вернулся он с покаяния в задумчивости, стал вести себя тише и скромнее, на Торгу лавку открыл, солью торговать начал, но при всяком удобном случае детям посадским синяк под глазом поставить старался. Но осторожно, что бы правёж епископа его обошел стороной.

Вот такие были предки у Василия Валентиновича из Колмова. И главное Беспаловыми их прозвали не зато, что пальцев на руке не было, а за то, что, когда Святой Варлаам в Хутыни бесов гонял Васькин дед, не пожалел своего дома. И, что бы бесы хутынские перелетевши Волхов, не укрылись в нём, спасаясь от слова Божьего, он по слову Варлаамову сжёг его. После этого прозвали его Василием, спалившим беса, отсюда пошло Бесспалый – то есть,– беса спаливший. Так гласило семейное придание.

Друг его – Алексей Раскорякин был происхождения тёмного, он появился в Новгороде, где-то в 6738 году от сотворения мира, в 1230 году от рождества Христова. Как гласят погодные записи софийского дома, был он слугою, архиепископа Спиридона из Царьграда привезенным. Хотя слугою он был странным, те же погодные записи как-то невнятно, глухо сообщают о не простом происхождении Алексея. Так в приложении, внизу 46 листа Новгородского срединного летописца, со ссылкой на погодную запись 6739 года сказано, что «на службе Лексей стоя на полатях, но не поя». Далее там же, но уже на обороте приписано, «Владыко грозил Рогволожи внуци т.е. потомкам Рогволда полоцкого, что помажет на все княжения полоцкие единого князя,– Рогволожи правнука Лексея с острова Родоса». Но еще большие сведения о происхождении Алексея были получены при обнаружении на Синичьей горе могильной плиты, на которой была высечена эпитафия воину Алексею. Плита была найдена в не потревоженном слое XIV века и поэтому датирована XIV столетием. Но внизу выбита приписка, «Мастер Страшка сдела, с камня точно», что позволяет отнести оригинал к более раннему времени. Эпитафия гласила,

– Алексей Васильевич стола не искавший,

святому престолу служивший,

как и пращурки его,

добра многия сделавши,

с мечом в руце погибши,

вечную память получивши».

Молим Бога за тя………..

В державу Олександр

6750 Аминь.

Исходя из полученных сведений, мы можем реконструировать биографию Алексея следующим образом.

Епископ Спиридон, будучи на хиротонии в Киеве встретил там Алексея, который пришёл на землю пращуров, спасаясь от нашествия латинян на святую византийскую землю. Алексей на исповеди открыл епископу своё происхождение от, проживавшего в Царьграде в 1130 гг. велением дяди своего Владимира Мономаха Василько Святославича. Там и родился его прапрадед, названный в честь благодетеля Василько Святославича Алексея Комнина, Алексеем. Этот Алексей родил Василия, Василий Алексея второго, так и повелось в их роду называть мальчиков Алексеями и Василиями.

Он приходился троюродным племянником Алексею I Великому из рода Комнинов, после смерти, которого Алексей принуждён отбыть в Никейскую империю к Иоанну III Дуке, так как не сошёлся взглядами с приемником Алексея шурином Андроником I Гидом. Иоанн, умнейший человек своего времени, отчаянно нуждавшийся в людях, не побоялся доверить потенциальному претенденту на престол Византии и естественно своему потенциальному противнику-конкуренту воинскую единицу – сотню и звание кентарха34.

Алексей в благодарность за сохраненную ему жизнь и предоставленную безопасность от тайных друзей Андроника I Гида так отличился в битве при Пиманеоне, что получил в благодарность от Иоанна III Дуки целый остров Родос в управление.

Остановимся на этом событии и подробнее опишем битву, где отличился «мышцей бранной» Алексей Васильевич Ласкарис-Комнин.

Учебники истории скупо освещают эту битву, так как написаны в основном потомками побеждённых или на их деньги ничтожными, продавшимися, потомками победителей.

Вот что сообщает популярная энциклопедия. Битва при Пиманеоне (весна 1224 или, по другим источникам, 1225 г.)– сражение между силами Латинской и Никейской империй, изменившее баланс сил в Восточном Средиземноморье эпохи франкократии. Произошло сражение у местечка Пиманион на западе полуострова Малая Азия (совр. Лапсеки). Примечательно то, что 20 годами ранее в этом же месте произошла битва при Пиманионе (1204), в которой верх одержали крестоносцы.

Мы же отметим, что крестоносное воинство имело численно-качественный перевес и владело стратегической инициативой. Император латинской империи мог позволить проиграть одну кампанию или две подряд, имея неисчерпаемый источник поступления профессиональных военных – Европу, которая по личной просьбе архиепископа города Рима слала ему своих лучших сыновей.

Никейский император Иоанн III Дука Ватац ничего такого не имел. Он имел лишь одну