Однако сама процедура прошла без сучка и без задоринки. Я прихватил волосы Саманты заколками, Антон увлажнял их пульверизатором, пока я плавал вокруг нее туда-сюда, работая над своим шедевром. Мне показалось, что в космосе все было намного проще, потому что волосы у нее торчали, а не были приглаженными, поэтому стричь их слоями было намного проще. Весь процесс занял около тридцати минут, что было быстрее, чем в Хьюстоне. Нам было очень весело. Мы закончили тем, что дважды повторили эту процедуру во время нашего 200-дневного полета, и оба раза Саманта, казалось, была довольна результатами. Уф!

Мне очень повезло в моей карьере. Я совершал иногда немыслимые и потрясающие вещи. Летал на F-16 над Ираком и Кореей. Пилотировал космический шаттл. Участвовал в программах сближения с объектами. Выходил в открытый космос. Но со всей серьезностью, ни капли не сомневаясь, могу сказать, что самой стрессовой задачей, которую мне когда-либо приходилось выполнять в моей жизни, была стрижка волос Саманты. Потому что, если бы я накосячил, миллионы итальянцев затаили бы на меня зло. И вряд ли это можно было бы пережить.

Через несколько десятилетий моей карьеры летчика-истребителя и астронавта у меня наконец-то появилась возможность сделать то, что я всегда хотел сделать. В начале 1990-х годов, когда распался Советский Союз и наступил мир, ВВС предложили нам очень щедрую программу «заблаговременного выхода», которая позволяла военнослужащим просто уйти со службы, даже несмотря на то, что у них не закончились контракты. Поскольку больше не было империи зла, с которой мы должны были сражаться, вооруженным силам не требовалось так много людей. Несколько моих одноклассников из Академии ВВС США и просто приятелей, с которыми я летал на F-16, воспользовались этим предложением. Один из них стал профессиональным игроком в бейсбол и достиг уровня Triple-A в младших лигах. Другой начал актерскую карьеру и снялся в рекламе Bud Light Super Bowl, что произвело сильное впечатление на всех нас. Я же пошел к летному врачу нашей эскадрильи и поговорил с ним относительно моего поступления в медицинскую школу, хотя и решил остаться в ВВС и продолжить летать. Думаю, в конце концов, это сработало.

Когда меня назначили пилотом для полета на шаттле «STS-130», одна из моих обязанностей заключалась в том, что я также был медицинским специалистом-членом экипажа. Для меня это было очень круто. Многие из коллег-астронавтов не были в восторге от идеи стать медицинскими специалистами, и на «STS-130» не было врачей, только пилоты и инженеры, поэтому для меня было везением получить эту должность.

НАСА готовит астронавтов, которые обучены некоторым навыкам оказания скорой медицинской помощи, но при этом они не профессиональные врачи. Астронавты могут ставить капельницы, уколы, проводить медицинские осмотры, брать анализы крови и т. д. Но мы не проходим полной программы обучения, как медсестры или специалисты по оказанию неотложной помощи. Мы можем выполнять самые основные процедуры, а если вдруг возникнет необходимость в оказании срочной медицинской помощи, можем обратиться к дежурному летному врачу в центре управления полетом, став его или ее глазами, ушами и руками при осмотре пациента, находящегося в космосе.

Вся моя подготовка в качестве медицинского специалиста шаттла проходила в Космическом центре Джонсона в Хьюстоне с использованием медицинских манекенов и людей-добровольцев. Да, инженеров центра попросили стать добровольцами, чтобы дать нам, астронавтам, возможность попрактиковаться в том, как делать уколы или ставить капельницы. Я никогда не забуду одного волонтера, который пришел сдать кровь, которую должен был брать я. Я был в белом лабораторном халате, со стетоскопом на шее и выглядел, как Джордж Клуни в сериале «Скорая помощь». Я справлялся со всем быстро и профессионально, и мне казалось, что я выгляжу специалистом, который знает, что делать. Но только я собрался ставить капельницу, как он нервно спросил меня: «Вы доктор, верно?» Я ответил: «Нет, на самом деле я никогда не делал этого раньше». Он буквально побелел, и у него раскрылся рот. Не теряя времени, я начал процедуру и вонзил иглу ему в руку, с первой же попытки попав в вену.

В тот день я усвоил важный урок. Независимо от ситуации, ведите себя так, будто вы уже делали это. Никому не позволяйте видеть, как вы от напряжения и страха покрываетесь потом.

Мой первый опыт в качестве медицинского сотрудника шаттла был быстрым и успешным, без праздничного салюта. Через несколько лет я снова был назначен медицинским сотрудником в длительном полете, только на этот раз мне на самом деле пришлось заниматься лечением. Я провел неделю в нескольких больницах в центре Хьюстона, где проходил практическую медицинскую подготовку. Я работал в отделении неотложной помощи, операционной, отделении интенсивной терапии и даже в глазной клинике. И мне нравилась каждая минута моих занятий. Всю эту неделю я был настолько воодушевлен, что стал врачом, что пошел в книжный магазин Barnes & Noble и купил справочник для поступающих в медицинский колледж. Подробнее об этом чуть позже.

Та неделя в больнице стала кульминацией моей медицинской карьеры. Я был удостоен чести работать с трупом человека, что избавило меня от любых медицинских комплексов. В отделении неотложной помощи пришлось помогать в некоторых очень серьезных ситуациях, в том числе перевязывать пострадавших с тяжелыми ожогами, зашивать зияющие раны, наблюдать за вставкой грудной трубки (я и понятия не имел, как много воды может выплеснуться из человеческой груди), держать руку милой пожилой дамы, в то время как хирург-ортопед вправлял на место ее бедренную кость (результат сложного вывиха после автомобильной аварии), проводил ультразвуковые обследования, чтобы быстро определить состояние нового пациента после его поступления в больницу. Мне кажется, я видел большинство случаев, с которыми люди поступают в отделение неотложной помощи, за исключением родов (я не возражал бы и это увидеть, но мой инструктор сказал, что в этом нет необходимости, потому что в космосе таких ситуаций пока не предвидится).

Работа с больными в стационаре была не менее увлекательной. Я помогал с интубацией, катетеризацией (не самым моим любимым делом), ставил капельницы и ходил на обходы с нашим инструктором-врачом. Он очень хотел научить, а я жаждал учиться. Это было одновременно увлекательно и грустно, особенно когда попадались пациенты, раны которых позволяли заглянуть внутрь их тел. Я никогда не забуду двух таких: у одного было огнестрельное ранение, второй попал в аварию, когда ехал на мотоцикле. Раны обоих позволяли увидеть их внутренности. Благодаря этой бесценной тренировке, благодаря бедным пациентам, я многое узнал о внутреннем строении тела человека. Если бы в реальной жизни мне когда-либо пришлось столкнуться с чрезвычайной ситуацией, наличие этого опыта помогло бы наилучшим образом справиться с оказанием помощи.

По завершении курса медицинской подготовки я пришел домой и дал своим детям четыре коротких совета:

1. Не ездить на мотоциклах.

2. Не гонять как идиоты.