– В принципе я могу тебе выдать санкцию на прослушивание даже Президента. Почему бы и нет. У него ведь нету депутатской неприкосновенности. Но что толку? Что умного можно услышать по телефону? Люди не доверяют ему свои секреты. Не рассчитывай, что поймаешь Сафронова на слове и сможешь предъявить этот факт как веское доказательство взяточничества. Я даю тебе санкцию только для стимулирования расследования. Я буду у себя, но это не значит, что ты можешь меня дергать до появления первых результатов. Привет супруге.

Телефон на столе продолжал трезвонить. Турецкий нехотя снял трубку и услышал вкрадчивый грязновский голос:

– Але, это прачечная?

– Приезжай, заждались уже.

Дверь открылась, и ввалился Грязнов, пряча во внутренний карман куртки мобильный телефон. Внешний карман тоже подозрительно оттопыривался.

– Ну и как жизнь, Вячеслав? – поинтересовался Меркулов. – Как дело банкира?

– Полный «висяк».

– Не расстраивайся, Вячеслав, зато у тебя теперь есть личный банкир, – Меркулов, выходя из кабинета, похлопал Грязнова по плечу.

– Ага, личный, совсем ручной, практически карманный… Да, – вспомнил Грязнов, вытаскивая какой-то листок. – Я получил твое отдельное требование.

– Я отправил тебе этот факс сегодня утром, – ужаснулся Турецкий. – Это же срочный запрос по поводу личности погибшего водителя «БМВ»?!

– Я приехал не из-за этого факса. А из-за того, который ты посылал месяц назад.

Турецкий вздохнул. Он прекрасно знал, что Слава сделает все, что от него зависит, максимально быстро и качественно, но это потребует определенной компенсации. Немного издевательств и бутылки хорошего коньяка.

В сейфе, правда, еще оставалось две трети «Юбилейного».

После первой рюмки Турецкий демонстрировал Грязнову «подарок от фирмы» – «Приложение No 1», свидетельствующее о седьмом месте полковника Сафронова в загадочном рейтинге московских сыскарей. После второй выяснилось, что для ознакомления с Приложением No 2 нужно нажать любую кнопку. После третьей и последней («Юбилейный» был ликвидирован), что следующий «Бюллетень No 18» требует эксклюзивного кода доступа разряда 9799 FG.

– Славутич, на что это, по-твоему, похоже? – Турецкий с остервенением закурил.

– Трудно сказать. «Секретчики» обычно выпячивают свои тайны наружу. Прячутся в толпе, так сказать. Маскируются под обыденную действительность. – И Слава Грязнов жестом профессионального фокусника вытащил из кармана бутылку с красно-коричневой этикеткой «Teqila Anejo Jalisco», в которой заманчиво плескалась жидкость бледно-соломенного цвета.

– Аглицкие буквы – это, конечно, какое-то ключевое слово. Скажем, «фагот». Или «фигура». А цифры… Ты пил когда-нибудь прежде текилу? Ну… вот тебе вариант. 97 и 99 – временной диапазон действия. Три года.

– Ты издеваешься? – возмутился Турецкий, открывая бутылку. Ему уже было все равно. – Действия чего?!

– А что тебе интуиция подсказывает?… Между прочим, текилу иногда добавляют в виски и коньяк, а также в коктейль «Маргарита», о чем можешь сразу забыть. Так что у нас все получается строго по правилам. Сполосни стаканы, пора радикально увеличить дозу.

Интуиция не подсказывала ничего. Турецкий раз за разом жал свои любимые кнопки. Ctrl и Alt+Del. Ctrl и Alt+Del.

– Что это? – Слава ткнул пальцем в какой-то листок бумаги, валявшийся на столе. – Из твоего почтового ящика?

– Естественно. Счет за телефон, междугородные переговоры. Ирка просила оплатить сегодня.

– Да нет, вот это что? – Грязнов помахал квитанцией у приятеля перед носом. – Перед номером твоего телефона, видишь?

Чьей-то размашистой рукой карандашом там были начертаны две буквы: «FG».

– Текила обычно хороша до трех лет, – проронил Грязнов, тем временем с видом знатока исследуя этикетку.

– Е-мое! – взвыл Турецкий. – Код доступа! Ах ты ж мексиканец хренов! Мой код доступа – это мой домашний телефон?!

– Давай вводи его, – распорядился азартный Слава, потирая руки. – Заталкивай. Вставляй. Запихивай. Засунь им по самые помидоры.

Они выпили, и Турецкий лихорадочно застучал по клавишам. И наконец, вдавил кнопку «enter». На экране тут же запрыгала знакомая фраза: «Подарок от фирмы. Подарок от фирмы. Подарок от фирмы…»

Едва не стукнувшись лбами и выпучив глаза, друзья прочитали следующее:

Только для служебного пользования

Пресс– релиз САГ «Аист»,

выполненный по стандартным критериям

и в иерархическо-анонимном порядке.

Бюллетень No 18-t

Согласно последнему рейтинг-листу, составленному по N. Wolf-системе, оценивающему практический (результативный) профессиональный уровень следователей всех ступеней Генеральной и Московской городской прокуратуры, следственного комитета МВД, но за исключением следственного управления ФСБ (эксклюзивный код доступа разряда – не менее 9497 FG):

Старший советник юстиции Турецкий А. Б. занимает 17-ю позицию с личным коэффициентом: 21407 (19-е – по итогам предыдущей недели).

Слегка потрясенные, они выпили еще. Турецкий поморщился:

– Это же похоже на кактус. Что за дрянь пьем?

– Не кактус. Текилу делают из голубой агавы, которая водится в мексиканских пустынях. Лучшие сорта производят в штате Джалиско. А надпись «anejo» означает трехлетнюю выдержку, больше которой, кстати сказать, не бывает. Давай еще раз, и ты поймешь, что я прав.

Они снова налили и опорожнили стаканы.

Турецкий почувствовал ровный и сильный вкус на нёбе. Наверное, агавы? И мысли его немедленно приняли новое направление.

– Черт возьми! А почему этот Сафронов занимает седьмое место, а я – семнадцатое?! Почему это? – Возмущенный Турецкий закрыл файл со своей фамилией и снова уставился на «Бюллетень» с Сафроновым.

– Кстати, ты Меркулову об этом что-нибудь… нет?

Турецкий покачал головой.

– Тогда, чтобы без лишнего шума, быстренько сбрось на дискету, отвезем моему Денису, пусть его ребята поколдуют. А я дам команду своим орлам, пусть ставят «жучок» на Сафронова.

В этот момент текст на экране начал… растворяться. Только от некоторых букв и цифр остались лишь отдельные черточки и точки. Приятели не поверили своим глазам. Турецкий рванулся было переписывать файл на дискету, но – поздно. Экран мигнул, и в его центре черточки и точки стали сливаться в общую фигуру. Пока не образовали смачный кукиш.

– Мать их за ногу. Как они тебя сделали, – посочувствовал Грязнов. – Ну перепиши тогда хотя бы ту телегу, что на тебя накатали.

Турецкий, вздохнув, снова открыл «свой» файл, но сделать ничего не успел. Все повторилось до мельчайших нюансов, таких, например, как заусеницы на пальцах, образующих дулю. Текст опять растворился, а его остаток трансформировался в кукиш.