11

Это я после придумаю, как отомстить Тейле, сперва бы вообще выяснить, чем её можно прижать. А для этого нужно, как минимум, выжть. Ну...

- Матушка Тейла! - запричитала я, ненавидя за это себя, вместе со старухой, - Мне следовало сразу признаться, но, каюсь, побоялась. Дело в том, что... я многого теперь не помню. Наверное, сделала что-то неправильное, раз светлые Рина и Марах отняли у меня часть памяти.

На этих словах лицо настоятельницы слегка расслабилось, и я поняла, что двигаюсь в правильном направлении.

- А не лжёшь ли мне? - сурово спросила она.

- Клянусь всеми святыми, как есть половину позабывала. Не помню ни как приехала, ни как жила, ни как упала, даже часть слов гимнов стёрлись из головы. Вы у сестры Фреды спросите, она подтвердит.

Специально вот это "не помню, как упала" вставила в середину тирады, чтобы прозвучало не слишком акцентированно, и не вызвало мысли о том, что сама считаю этот факт ключевым. Тем не менее, судя по тому, что у Тейлы в этот момент в глазах отразилось явное облегчение - самое важное она услышала. И это заставило её колебаться в правильности своего решения.

Конечно, будь она по-прежнему уверенна, что я знаю о ней такое, за что, не смотря ни на что, следовало обречь на смерть опасную свидетельницу, именно так бы и поступила. Ясное дело, придушить подушкой или ножичком по горлу - не вариант. А вот мучительно заморить голодом, обозначив для всех правильную мотивацию подобного заточения - вполне по возможностям.

И тем не менее, это тоже рискованно. Ведь наблюдателями сей извращённой пытки станут жители всего монастыря. Так что, если есть возможность избежать столь публичного убийства, иначе не назовёшь, то её надо использовать. В случае чего, потом ведь ещё и перед родственниками оправдываться.

Всё это мы сейчас обе крутили в своих головах.

- Телесно пресветлые помогли мне поправиться быстро, а слова канонов стёрли для того, чтобы я теперь проявила большее рвение в духовном учении и вере. - с самым убедительным видом несла я полную галиматью, - Сама сегодня же хотела просить дозволить проводить ночи в затворной келье в молитвах и занятиях.

- Иди спать, я подумаю. - старуха привычным жестом отпустила меня с экзекуции. - Всё в воле Всевышнего.

- Ага, это ты себя, что ли, скромно к его могуществу сейчас причислила?- мысленно ругнулась я, -Фу-у-уф! Кажется, удалось.

Окончательного вердикта мне не огласили, но то, что прямо сейчас не отослали в камеру особого заключения - уже хороший знак. То ли сказанные слова, то ли от души исполненный несчастный вид убедили Тейлу в моей искренности. Впрочем, выглядеть правдивой было не сложно - я ведь и в самом деле ничего не знала. Но обязательно выясню.

-Эх, Лира, оставила ты мне "наследство". Хоть бы предупредила тогда во сне, знак бы какой дала. А то "всё плохо", понимаешь, но "я справлюсь". Очень вдохновляет.- на полусогнутых ногах брела в спальню, понимая, что только что сумела отодвинуть собственную смерть, -А девчонку-то, как и предполагалось, бабка гнобила именно из-за подвала. Узнать бы, где он. Сильно интересно, что же за тайны там хранит настоятельница.

В большой комнате, заставленной кроватями, горела всего одна свечка. Поля подхватила меня под руку у самых дверей и усадила на мою койку. Тут же рядом приземлились Тинка и худышка, которую на самом деле звали Мейлин.

- Ну ты как? Что старуха решила? Мы тут испереживались! - возбуждённым шёпотом соседки и подруга засыпали меня вопросами и версиями, - Это тебя Леська сдала! Точно говорю!

- Да не-ет, она после хора со мной на мосточке стирала, не могла она.

- Тогда кто?

- А кого с нами не было - тот и донёс.

- А ты что, правда ничегошечки не помнишь?

- Что же теперь будет?!

Голова шла кругом, надо было лечь и спокойно всё обдумать, а тут приходилось соображать, что отвечать на их эмоциональное сочувствие. На выручку пришла Аврора:

- Оставьте её. Видите же - ног не чует. Раз сюда пришла, значит, пока всё хорошо. Расходитесь по кроватям - работы завтра много.

- У нас всегда работы много. - побурчали мои союзницы, но старшую послушались и нехотя разошлись по местам.

Свечу погасили, уставшие за день соседки одна за другой мирно засопели, а я лежала в темноте и пыталась найти ответы на остро навалившиеся вопросы.

-Кто, в самом деле, из воспитанниц, кроме брюнетки, так яростно желает мне зла? Или для них это - норма? Может быть сестра Фреда не выдержала груза нехорошей тайны? Девочки такой версии не озвучили, да и мне она не показалась трусливой или слабохарактерной. Хотя... да кто их тут разберёт. За день разве можно понять? Отчего бабка так переполошилась, когда узнала про моё беспамятство - наоборот ведь, должно было успокоить. Или ей чего-то сверху наплели?

- И ещё, почему Тейла напоследок сказала: "Всё в воле Всевышнего", а в храме нет никакого изображения, подходящего на эту роль? Только божественных брата и сестры.- последняя мысль выпадала из ряда предыдущих, но тоже была важной.

Что-то в местной религии я крепко недопонимала. Надо и в самом деле внимательно почитать, да разобраться. Причём срочно. В этом моменте категорически нельзя накосячить - никакие песни про амнезию не спасут.

Ночь прошла почти без сна. Утра я ждала с трепещущим сердцем.

Однако, с ударом колокола, означающим время подъёма, никто за мной не пришёл. Весь день вздрагивала на любое движение в свою сторону, от каждого шороха тело простреливали миллион иголок. Девчонки из сопереживающих моей ситуации были напряжённо-молчаливыми. Все ждали, когда настоятельница примет решение и донесёт его до сведения "подсудимой".

На занятиях хора сестра Фреда тоже никак не прояснила ситуацию. Со сдержанным лицом провела репетицию и отпустила всех на работу. Надеялась, что как вчера задержит меня и хоть как-то намекнёт на положение дел, но нет. Это была настоящая пытка. Я, конечно, старалась успокоить себя тем, что до сих пор нахожусь на свободе. Но это слабое утешение перечёркивалось жирным вопросом: "Надолго ли?"

Только к вечеру в спальню вошла сухая и сгорбленная, как кочерга, ближайшая сподвижница настоятельницы - Эльвина. В руках ведьма держала кипу макулатуры.

- Одевайся, матушка Тейла милостиво дозволила тебе проводить ночи в затворной келье. - глядя на меня скрипнула она.

Мамочки мои, какое это было облегчение. Напряжённое ожидание всего бесконечного дня едва не хлынуло из глаз ручьями слёз.

-Ну уж нет. Не дождётесь. - я, как и все соседки, уже разделась ко сну.