Джейк прыгал, возбужденно переступая с ноги на ногу, полный радости жизни.

— Генри зовет тебя. Он говорит, что сейчас появится жеребенок.

Трэвис смотрел на Кэти, и ее смущал этот пристальный, полный желания взгляд. Не глядя на сына, он сказал:

— Сейчас приду. Иди скажи Генри.

— Хаашо, — ответил мальчик, повернулся и помчался к амбару, оставив дверь широко распахнутой.

— Этот поцелуй ничего не значит, Трэвис. — Кэти глубоко вздохнула. — Я все-таки хочу развестись.

— Ты не можешь со мной развестись, — возразил Трэвис. — Мы не женаты.

— Но я заставила всех поверить, что мы были женаты. Точно так же я могу заставить их поверить и в развод.

— Нет, если я всем расскажу правду, — произнес он, и Кэти почувствовала, что колени ее подгибаются.

Он уже вышел, а Кэти все еще не могла оправиться от шока, вызванного его словами. Потом она бросилась вслед за Трэвисом. Вцепившись в его руку, она заставила его остановиться у крыльца, с которого он уже успел спуститься.

Кэти ощущала босыми ногами грязь и холодные острые камни, впивавшиеся в кожу, но почти не чувствовала боли.

Холодный утренний воздух, все еще полный влаги, казалось, пропитал ее ночную рубашку и пронизывал до костей, но она старалась не обращать на это внимания.

— Ты не сделаешь этого, — сказала она твердо.

— Почему бы мне так не поступить?

Почему? Потому что правда разрушила бы ее жизнь — вот почему. Все в городе узнали бы, что она никогда не была замужем. Что Джейк был незаконнорожденным. Ее репутация была бы погублена, а будущее сына омрачено.

— Ты знаешь ответ на этот вопрос не хуже меня.

Кэти заметила, как окаменели его челюсти.

— Как ты мог даже подумать о таком? Ты говоришь, что любишь меня, что хочешь быть отцом Джейку, а сам угрожаешь все погубить!

— Ты думаешь, я этого хочу? — спросил Трэвис. — Но ты не оставляешь мне выбора, Кэти.

— Ты не сделаешь этого, Трэвис. — Кэти постаралась, чтобы голос ее звучал спокойно. — Я достаточно хорошо знаю тебя, чтобы быть уверенной, что ты не причинишь зла ребенку только ради того, чтобы отомстить мне.

— А ты думаешь, дело в этом? Считаешь, что я собираюсь посчитаться с тобой?

— А в чем же еще? Я не приветствовала твоего возвращения, я не встретила тебя с распростертыми объятиями, и теперь ты хочешь отплатить мне.

Трэвис засмеялся, но в смехе его не было веселья.

— Я здесь не для того, чтобы отомстить тебе. Я здесь для того, чтобы вернуть себе украденную жизнь. А это значит, тебя. И Джейка.

Кэти покачала головой, чувствуя, что в ней вновь нарастает желание.

— И ты рассчитываешь завоевать мою благосклонность, распуская язык и оповещая всех о том, что я вела себя, как городская потаскушка?

— Это только последнее средство, — заверил он ее, но Кэти это не успокоило. — Есть другой способ уладить дело, — добавил Трэвис.

— И что же это за способ? — с трудом выговаривая слова, спросила она.

— Мы можем пожениться по-настоящему.

Как часто Кэти мечтала об их свадьбе! О том, чтобы жить с ним, пробуждаться каждое утро рядом, засыпать согретой теплом его рук, ощущая их жадные и требовательные прикосновения в темноте. «Но то было раньше», — напомнила она себе. До того как он оставил ее с сыном, о существовании которого не знал.

А теперь было слишком поздно. Она научилась выживать сама, и ей это стоило дорого, чертовски дорого.

— Значит, я должна выйти за тебя замуж или?..

Медленная недобрая улыбка изогнула углы его рта:

— Выйти за меня замуж, или я расскажу всем в городе правду.

Кэти стиснула зубы так, что они заскрипели, и метнула в него такой обжигающий взгляд, что от него могли бы воспламениться его сапоги.

— Ты сукин сын!

— Почему же, Кэти, любовь моя? — спросил Трэвис с притворным изумлением. — И что за язык у тебя!

— Это шантаж.

— Верно.

Трэвис направился к амбару, и на этот раз шаг его был пружинистым и легким. Он сознавал, что теперь Кэти у него в руках. Черт возьми, да ему следовало это сделать давным-давно! Она ни за что не рискнет стать притчей во языцех в их городке. Кэти сдастся, они поженятся и заживут счастливо.

Трэвис услышал звук шагов — ее босые ноги шлепали по холодной земле, она его догоняла. Рванувшись вперед, она обогнана его и преградила ему путь.

— Я не собираюсь за тебя замуж, Трэвис. — Кэти стояла, переминаясь с ноги на ногу. Он опустил глаза и увидел, что пальцы ее ног посинели от холода. Трэвис нахмурился. Ему не хотелось, чтобы она подцепила воспаление легких, не успев насладиться своим медовым месяцем.

— Иди в дом, пока совсем не замерзла, — сказал он, пытаясь пройти мимо нее.

— Трэвис! Я сказала, что не выйду за тебя замуж. — (Он бросил на нее взгляд через плечо.) — Ты не можешь заставить меня.

— Заставить? — спросил он с притворным насмешливым удивлением. — В чем дело, Кэти Хантер, ты меня просто удивляешь. Никогда в жизни я не пытался заставить женщину сделать что-нибудь против ее воли.

— До сих пор.

Трэвис усмехнулся, глядя на нее:

— Не считай это насилием. Думай об этом как о средстве убедить тебя.

Кэти ответила ему презрительным взглядом. Глаза ее были прищурены.

— Ты мерзкий, лживый, растленный, исчезающий…

Его усмешка стала шире. Черт возьми! Как он тосковал по ней!

— Подумай. Через пару часов я отправлюсь в город. Навещу кое-кого из старых друзей.

— Кого?

— Кого удастся встретить.

И, оставив Кэти метать в него яростные взгляды, он направился к амбару.

Он сказал, что отправится в город позже. Но можно ли ему верить? А что, если он сейчас оседлает лошадь и ускачет? Только Господу Богу известно, что он там сделает… или скажет. Кэти слегка поежилась и подумала: неужели человек, которого она любила столько лет, посмеет погубить ее?..

Кэти огрела лошадь вожжами по крупу и рывком вскочила в телегу, понимая, что скачка по неровной бугристой дороге будет не слишком большим удовольствием. Конечно, на оседланной лошади она могла бы скакать быстрее, но это могло бы вызвать подозрения. Сегодня был базарный день, и совершенно естественно, как обычно, отправиться в лавки и закупить провизию на неделю.

Въезжая в город, Кэти пытливым взглядом окинула Мейн-стрит из конца в конец. Тайком она искала глазами Трэвиса, и в то же время ей хотелось по лицам знакомых и соседей определить, изменилось ли их отношение к ней.