тоже палец в рот не клади, мы, чай, не хуже того Сигула! Море без края! Да у каждого озера есть берег, и у каждой лужи, и у каждой реки!

– Но у моря и вправду нет краев, – снова вмешался Коротышка. – Туда, говорят, течет и наша Великая река, и еще десять других рек, таких же могучих, как она!

– Ох и дурак же ты, Коротышка! – веселились ребята.

– Ты что, веришь, будто реки текут в море? Да ты понимаешь, что реки текут днем и ночью, летом и зимой? Вот Языкатый Медведь и сказал Сигулу, что море давно бы уже перелилось через край и затопило всю землю, коли бы все реки в него вливались!

– А если бы вода в море была соленая, то люди давно бы улеглись на его берегу и лизали бы ее – тут вообще бы никого не осталось!

– Верно! Вон, у Соленого источника сколько всегда народу толпится! Соленую воду набирают в миски и жбаны и меняют потом на зерно и бронзу! А струйка тонюсенькая! Да как же целое море может быть соленым?

– Может, морская вода и несоленая, – допустил Коротышка. – Сигул про это от купцов слышал, которые сами моря в глаза не видали. В нашей Великой реке вода несоленая, и в любой другой реке тоже, и в прудах. Значит, она и в море соленой быть не может, ведь туда втекает вода из нашей Великой реки…

– Хватит с нас этой болтовни, Коротышка! Мы же тебе сказали, что не текут реки ни к какому морю! Ты что, не понимаешь, что море давно бы вылилось, а реки бы пересохли?

– Ладно! Тогда ответьте: а куда текут реки?

– В конце Великой реки есть дыра в земле, вот вся вода туда и втекает. Великий дух проводит ее под землей и у истоков снова выпускает наружу.

– А как получается у воды течь в гору? – допытывался Коротышка.

– Трудно с тобой, Коротышка! Это же все правда! Ведь если начать копать в каком угодно месте, то рано или поздно обязательно на воду наткнешься. Сам можешь убедиться, коли не веришь! Великий дух ведет ее под землей к истокам. Правильно, ребята?

– Правильно! – согласились остальные.

– А может, вода под землей после дождей скопилась! – предположил Коротышка.

– Ребята, мы с ним больше не разговариваем! Мы не такие дурни, как он. Мы знаем, что вода в земле есть и тогда, когда дождь не идет, а ручьи и реки текут даже в засушливое лето. Нет там никакой дождевой воды… Ну его, этакого мудреца! Пойдем лучше к Дубу совета – они уже начали. Надо же послушать!

Подростки поднялись и перебрались поближе к толпе. Навострили уши.

Шаман Тупое Рыло, ученик и преемник Кривого Рта, как раз горячо втолковывал что-то группе мужчин.

Он был одет в волчий мех, а на голове у него красовалось множество длинных перьев, заткнутых за кожаный ремешок. На руках и ногах шамана висели на шнурках всякие мелкие вещицы: ракушки, косточки, резные деревяшки. Похожие деревяшки были вставлены и в его ушные мочки. На опояске у колдуна виднелся лыковый мешочек, где он хранил свои чудеса. Лицо было разрисовано красными полосами. В руке Тупое Рыло сжимал шаманский посох, украшенный резными изображениями змеи, солнца, медведя и многочисленными зарубками. Шаман был в роду в большом почете; иногда он, опираясь на поддержку своих приверженцев, даже осмеливался возражать самому старейшине. Шаман отличался тщеславием и всегда стремился оставить за собой последнее слово. И ему это нередко удавалось: его мнение на собраниях имело большой вес.

Мальчишки глаз от него не могли отвести. Он выхаживал у костра танцующей походкой и таинственно помахивал руками. Его одежды колыхались, а украшения похрустывали.

Тупое Рыло громко и сердито фыркал и злобно скалился в сторону спокойно сидевшего Сигула, который, впрочем, ничего этого не замечал.

Обойдя всех мужчин, шаман вернулся к старейшине.

– Сильный Медведь, весь род заодно в том, что мы не должны поступаться нашей честью и отдавать что-то за несодеянное преступление! – заявил Тупое Рыло, не обращая внимания на находившегося совсем рядом Сигула.

– Идут! Идут! Бобры уже здесь! – закричали мальчишки, несшие дозор на деревьях.

Четверо представителей дружественного рода Бобров были встречены с надлежащими почестями. Сильный Медведь пожал им руки и провел к каменным сиденьям в первом ряду.

Гостям подали свежее, только что зажаренное мясо. Первый Бобр взял его руками, откусил большой кусок и передал своему соплеменнику. Тот тоже откусил изрядный кусок и передал мясо третьему Бобру, а тот – четвертому. Последний Бобр отдал остаток еды прислуживавшей им Медведице.

Медведи внимательно следили за гостями, пытаясь понять, довольны ли те оказанным им теплым приемом. И Бобры не ударили в грязь лицом – показали, что знают правила приличия: проглотив свои куски мяса, они дружно причмокнули и облизали жирные губы. Медведи были полностью этим удовлетворены: угощение понравилось и приветственную часть можно считать оконченной.

Бобры устремили взгляды на Сильного Медведя, безмолвно предлагая тому открывать собрание.

– Кхе-кхе! – послышалось из толпы мужчин.

– Честно́й и славный род Медведей! – заговорил торжественно старейшина. – Вы знаете, почему мы здесь. Никогда прежде на наших землях не происходило такого злодейства. Клянусь Великим духом, что в ответе за него не все Медведи, а один только Следопыт, который уже поплатился за это жизнью. Нельзя требовать от нас никакого возмещения…

Шаман кивал головой и оглядывал собравшихся, чтобы убедиться, что все с этим согласны. Старейшину никто не прерывал; мужчины выражали поддержку его словам кивками.

Сильный Медведь продолжал:

– Но до того, как мы дадим ответ уважаемому Сигулу из лесного народа, мы обязаны выслушать своих друзей, членов храброго и могущественного рода Бобров. И я прошу их молвить слово.

Бобры явно договорились заранее о том, что именно сказать. Поэтому, не обсуждая ничего друг с другом, они встали, и Толстый Бобр заявил от имени всех своих сородичей:

– Храбрый и могущественный род Медведей! Наш род также не имеет отношения к преступлению, случившемуся у Великой реки. Мы в изобилии владеем скотом, женщины наши тучны, а землянки полны зерна. Бобрам не требуется приумножать свои богатства с помощью грабежа, ибо нет среди нас бедняка, который сказал бы: «Мне не хватает мяса, мне не хватает молока, мне не хватает муки!» Не найдется среди Бобров девушки или женщины, на чьей руке не блестел бы бронзовый браслет. Бобры ни в чем не провинились и не обязаны никому ничего платить.

Бобры степенно уселись и с деланым безразличием уставились прямо перед собой. Теперь все, затаив дыхание,