Мы еще долго сидели у костра, разглядывая горящую огоньками степь. На горизонте она встречалась со звездным небом, и казалось, что это огненные ящерицы взбираются в небеса. Я достал из сумки собиратель времени, разложил треногу и установил пустую капсулу.

– Зачем? – спросил Павел. – Всё слишком обычно.

– Обычно сейчас. Но в другое время этот хрономираж может стать моим шедевром.

Я собрал свет звезд и мерцание огненных ящериц, степной ветер и треск костра, возвышающиеся остовы ракет и стук копыт Буцефала. Павел молча стоял рядом и старался не дышать. Я закрыл капсулу и сказал:

– Спасибо.

– За что? – удивился Павел.

– За то, что не испугался таймпира.

* * *

– Возьми меня с собой в лучшее из времен, – она опустила голову на мое плечо, и я утонул в мягких локонах, пахнущих жасмином.

Мы кружились в вальсе, не замечая никого вокруг. Где-то на границе зрения стоял ее муж, с которым сегодня она разделит брачное ложе. Но сейчас она была только моя, и я трепетно и властно держал ее в руках. Сквозь глубокий разрез платья на спине, стянутый завязками, пальцы чувствовали теплоту ее кожи.

– Я не краду чужих жен, – сказал я.

– А ты попробуй, – сказала она.

* * *

Я увидел башни Бримира издалека. Город тысячи рас и миллиона красок лежал на перекрестке торговых путей. Сюда съезжаются песчаные корабли из далекого Сабару, где люди выращивают бабочек, чтобы получать пряжу из их коконов. Сюда идут караваны вьючных драконов из Дзангибада, охраняемые мрачными чернокожими стражниками. Здесь находится Большой Университет, и лучшие умы мира считают за честь попасть на его ежегодные ученые собрания. Нет оружия острее, чем то, что куют оружейники Бримира. Говорят, что мотылек разрежет себя пополам, если сядет на лезвие такого меча. И ни один таймпир, как утверждают местные колдуны, не может переступить высоких стен этого города.

Но я прошел спокойно.

– Дворец вон там, – показал выпачканной в глине рукой гончар, лепящий вазу. – Иди по главной улице и не ошибешься.

Сколько раз я уже ходил к этому дворцу? Сколько раз время возвращалось на свой цикл, словно комок глины на круге, превращающийся в произведение искусства? Гончар изображал на чаше змея Уробороса, заглатывающего собственный хвост. Мы, словно это глупое пресмыкающееся, обречены вечно повторять свои же ошибки, не в силах вырваться из порочного круга.

Дворец выглядел слишком напыщенно со своими химерами на стенах и башней-обсерваторией. Сомневаюсь, что знать пользуется ею до сих пор, скорее, она служит лишь для декоративных целей. Пережиток прошлого.

– Ты торговец временем? – спросил стражник у ворот дворца. – Чего так долго? Тебя уже давно ждут. Его сиятельство не терпит ожидания.

Герцог походил на спустившегося с небес альва. Тонкие удлиненные черты лица, густые волосы – как по мне, он был слишком похож на женщину. Или на змею – кончик его раздвоенного языка постоянно высовывался изо рта. Не думаю, что в предках герцога действительно побывали жители Сириуса, скорее, древняя генная модификация, попытка походить на звездных гостей. Сейчас, когда кости альвов давно сгнили в земле, а на месте их планеты осталось лишь туманное облако, такое подобие выглядит насмешкой.

Но я недолго разглядывал владельца замка. Мое внимание привлекла его молодая жена. В глубоком декольте ее платья висел сделанный из звездного золота кулон в виде Уробороса. На руках она держала ручного представителя маленького народца, который то и дело снимал свой шутовской колпак и корчил гримасы гостям. В глубине ее глаз клубилась чернота с багровыми вспышками, и я не в силах был отвести от них взгляд. Я понял, что покажу ей любое время, даже самое лучшее.

После ужина, где коронным блюдом служил дракон из далекой пустыни Дзангибада, запеченный в собственном панцире, все танцевали. Хозяин замка кружил в вальсе со своей женой, а я ловил на себе ее взгляды.

«Я хочу танцевать с тобой».

«Но ты уже жена подделки под альва».

«Думаешь, это меня остановит?»

– А теперь уважаемый продавец прошлого покажет нам свое самое выдержанное время!

Я не сразу понял, что герольд сказал это обо мне. Я поднялся, глядя на обращенные ко мне глаза. Маленький уродец запрыгал передо мной на столе, мерзко хихикая.

– Что хотят увидеть господа? – сказал я. – Может быть, время первых межзвездных путешествий, когда небо окрасится стартовыми шлейфами, а ваши души наполнятся гордостью за будущее Земли?

Они смотрели на меня, как на замороженный экспонат выставки мадам Рикко. Однажды я ходил мимо ее глыб вечной нетающей мерзлоты, в которых покоились мертвецы из прошлого – люди, застигнутые врасплох падением ледяной кометы. Я прогнал возникшее видение.

– Конечно же, вы достойны лучшего. Может быть, подойдет время безудержных генных модификаций, когда вы сможете разглядывать друг друга, словно в кривом зеркале, летать под потолком и нырять в глубокое море? Ваши тела будут непостоянны, и вы испытаете радость полного изменения.

Раздвоенный язык владельца замка жадно облизал губы и кончик носа. Маленький уродец подскочил к краю стола и принялся карабкаться по моей куртке. Острые коготки царапали кожу. Я поднес ладонь к его шее, карлик замер, сжался, затем завизжал и скрылся под столом.

– Нет, сейчас не время для безудержного веселья. Сейчас вечер романтики, надежд и ожиданий, а значит, подойдет лучшее из времен, капсулу которого я берег ради такого случая. Сегодня вы почувствуете себя частичкой прошлого.

Я вынул из сумки капсулу и подержал на ладони. Плененное в ней время рвалось на свободу.

«Только для тебя», – поднял я взгляд.

«Я знаю», – улыбнулась она.

Капсулы продавцов времени никто не может раскрыть, кроме самих владельцев, на чьи ДНК настроен шов. В моих пальцах она дала трещину, как куколка бабочки, разломалась на две половины, и древнее время освободилось. Дыхание перехватило от нахлынувшего хрономиража.

Зал изменился. Камень превратился в сталь и пластик. На больших экранах возникли движущиеся картинки, герои которых жили собственными жизнями. Они смеялись и пели, ссорились и дрались, демонстрировали какие-то товары, но это было неважно. За ними можно было просто наблюдать, вновь и вновь переживая их истории, словно нам всем показывали психотрансляции колдунов. Гостей окружила фантасмагория красок и чувств. Непонятно откуда доносился гомон толпы.

«Покупайте лучшие платья от Сен-Женев. Скидки до конца месяца».

«Праздничная распродажа удовольствия. Подарите вашей даме духи страсти».

«Скорый поезд Москва – Петербург отправляется с третьего пути».

«Правда, что торговца временем нельзя убить?»

«Говорят, за убийцей явится невидимый мститель, от которого не защититься никакими стенами».