его улыбнуться. Венеру было не остановить, это совершенно точно. Но уже несколько месяцев, как они разлучились, и она наверняка думает, что он погиб. Чего-чего, а практичности ей было не занимать. Что, если она…

Он отогнал эту мысль. Вопреки всем ожиданиям он получил шанс вернуться домой; какой толк строить догадки о том, что за беды могут на него обрушиться, когда он туда доберется.

Ричард застонал и упал на колени.

— Это адские муки, — пожаловался он. — Мне нужна мягкая кровать.

— Сойдет и ржавое железо, — ответил Чейсон. — Радуйтесь, что у вас вообще есть на что лечь.

— Я ей не доверяю, — сказал Дариуш. — Она завела нас еще глубже внутрь Фалкона, не наружу. И ей известно, что это мы вызвали перебой! Откуда вам знать, что она не притащит нас в какой-нибудь зальчик, битком набитый адвокатами, присяжными и судьями из стражи?

— Неоткуда, — сказал улегшийся Ричард. — Но адмирал прав. У нас нет выбора, кроме как идти с ней. Она весьма последовательна, а, Фаннинг?

— Да… — Он снова, сощурившись, посмотрел вверх. — Она выглядит как ребенок, но это опасная маска. Все время она вела себя непринужденно; это говорит, что мы не первые, кого она выручает из передряги. Может, и в самом деле это ее работа.

— Я до сих пор поверить не могу, что это она освободила нас, — сказал Дариуш. — Может быть, это… — Он примолк.

Чейсон задумался. Кто еще мог это сделать? Адмиралтейство? Нет, они ни за что официально не санкционируют подобную операцию. К тому же Чейсон пошел против прямого приказа, предприняв превентивную атаку на Фалкон. Кормчий Слипстрима не мог публично одобрить гамбит Чейсона, хотя мог быть им доволен в частном порядке. Но, возможно, заговор преданных офицеров…

Он покачал головой. Все самые преданные ему офицеры были мертвы, полегли в жестокой битве, положившей конец попытке вторжения Фалкона. Он видел, как гибли их корабли.

Эта тема для рассуждений угнетала не меньше, чем думы о Венере. Переступая с ноги на ногу, он заставил себя сосредоточиться на «здесь и сейчас».

— Антея хочет получить информацию, — сказал он, — но она явилась к нам одна, и с тех пор, как нашла нас, не пыталась подавать сигналов кому-нибудь еще. До тех пор пока она не в состоянии принудить нас рассказать то, что мы знаем, у нас есть почва для торговли: мы точно знаем, что вызвало этот перебой, и если Венера благополучно вернулась в Раш, то у нас в руках есть средства, чтобы вызвать или предотвратить еще один.

Это при условии, что Венера не выдумала какого-нибудь другого плана, завязанного на ключ от Кандеса. Именно ключ — безобидная белая палочка, легко умещающаяся в кармане, — сделал возможным Перебой. Он дал маленькому флоту Чейсона доступ к недрам древнейшего и могущественнейшего солнца Вирги, Кандеса, которое веками функционировало без вмешательства человека. Пока ключ находился в игре, не исключалась возможность очередного Перебоя. И если Антея была права насчет того, чем могут обернуться даже считанные часы беззащитности Кандеса, реши Венера снова использовать ключ, — может быть уничтожена сама Вирга.

Они поговорили еще о том, что делать — как проникнуть обратно в Слипстрим и чем заняться, когда доберутся туда, — но в конце концов снова погрузились в тишину. Слишком много недосказанного осталось между ними. Оставалась боль долгой изоляции и лишений, месяцев жизни, прошедших с почти полной уверенностью, что им никогда больше не увидеть родных жилищ и своих близких. Оставалось совершенное неведение ситуации дома: что Антея имела в виду под «беспорядками» в Раше? Вернулся ли благополучно домой хоть какой-нибудь из кораблей экспедиционного корпуса Чейсона? Известно ли вообще людям, что Формация Фалкон пыталась атаковать Слипстрим? И когда и если они вернутся — приветствуют их как героев или повесят как предателей?

Не то чтобы он был неблагодарен за то, что спасся, решил Чейсон к началу вечернего затухания солнц Фалкона; дело было в том, что все в нем на месяцы замерло: и радость, и, как выяснилось, тревоги. И то и другое возвращалось к нему теперь в равной мере, а он отвык иметь дело с обоими. В его чувствах царил хаос — и то же, по всей вероятности, творилось с Ричардом и Дариушем.

К вечеру сила тяжести начала ослабевать. Если бы Антея не гоняла беспрерывно свой реактивный движок, сопротивление воздуха замедлило бы вращающееся боло дом-бак всего за несколько часов. Когда бешеный поток воздуха превратился в легкое дуновение, а вес — в едва ощутимый намек, Антея, поблескивая в золотом свете ножными плавниками, бросилась в открытый воздух, чтобы с элегантной грацией приземлиться на резервуаре.

— Он согласился еще на два дня тяготения, — сказала она без предисловий. — Чтобы прийти в форму, вам дорога каждая секунда этих дней.

Чейсон кивнул:

— Вы планируете забрать нас в город.

Дариуш усмехнулся.

— Почему бы не рвануть прямо на Слипстрим?

Она покачала головой:

— Ваша граница в сотнях миль отсюда. Воздух полон жилья и забит всем подряд, от мусора до деревьев. Я не могла разогнать байк выше пятидесяти миль в час по чистому небу, и в облаках — десяти. А в последнее время стало необычно много облаков. Если бы мы попытались лететь ночью, то едва ползли бы, в воздухе полно опасностей. И нас было бы слышно за много миль.

— Четыре человека, свисающих с байка, обязательно вызовут толки, — добавил Чейсон. — Нам просто нужно набраться терпения и действовать чуть иначе.

Она одобрительно кивнула.

— Верно. Вот. — Она протянула несколько узлов с одеждой и завернутый набор для бритья. — Приведите себя в приличный вид. Можете взять немного воды из бака, на котором сидите. Главное — не быть больше похожими на офицеров. Только избавьтесь от этих бород, ради бога.

Ричард Рейсс с готовностью принял у нее набор для бритья.

— В Фалконе не приняты бороды, я так понимаю? — спросил он.

Антея пожала плечами.

— Не знаю. Просто мне они не нравятся.

Она взмыла к фермерскому дому. Чейсон не смог не бросить украдкой взгляда на работающие ноги и обтянутый кожей зад отлетающей Антеи. Он заметил, что это не ускользнуло от Дариуша, вздохнул и переключил внимание на груду одежды; однако собственная безотчетная реакция на близость Аргайр обратила его мысли к Венере. В безопасности ли она? Как перенесла его исчезновение? Она храбра, не хуже любого солдата. С ней все будет в порядке.

Он улегся спать на холодный металл, повторяя как печальную мантру: с ней все будет в порядке. С ней, пока он отсутствует, все будет в порядке.

*