– При чем тут Алексеева?

– А притом, что она в конторке этой бухгалтером числилась, и все это дело на нее повешали, мол, это она рулила и с ее руки все это происходило, а официально выходило Игнатов и Павленко вообще не при делах, ничего не слышали, ничего не видели, говорят « у нас запчасти, комплектующие и все. Мол, вон это все она, а мы мимо проходили и вообще мы пострадавшие, жалейте нас». Суд шил ей семерку, дали пять, отсидела два, вышла по УДО. Все.

– А не официальная версия?

– В кулуарах наших тогда шептались, что Алексеева пешка, просто если бы не она села, то сели Игнатов и Павленко по полной и не факт, что вышли бы. Эти двое из ларца еще до суда передали все дела адвокатам и занялись активной чисткой своих счетов, конечно же, официально это тоже были не их счета и не их деньги, только трафик на офшоры не хилый полился, а после суда и сами добры молодцы конторки свои прикрыли и за бугор на годик свалили. Нас всех больше всего удивляло то, что Алексеева была девушкой Игнатова и два года они проживали вместе судя по соцсетям самого Игнатого там любовь до гроба была. Но на показаниях Игнатов чуть ли не крестом себя осенял и не клялся на крови, что знать не знал, какую змею на груди пригрел.

– То есть ты не поверил, что она тот самый «доктор зло»?

– Девочка, конечно, талантлива, даже очень, и скажу больше, что именно это и сыграло против нее, слишком много людей знали о ее умениях выводить нужные циферки в нужных бумагах, но я сам видел, ее дело и скажу тебе так: там слепой поймет, что состряпали, можно без труда разобрать, где ее работа, а где чужая рука. Игнатов старший не последний человек в области и денег там куры не клюют, он из трусов бы вылез, чтобы своего единственного и внезапно оплошавшего сына из-под удара вывести, что ему стоит какую-то девчонку посадить. В общем, все как обычно все всё понимают. Но я повторюсь это лишь сплетни и догадки, официально Алексеева признана виновной и отсидела по 174 статье. Поэтому если ты хотел ее на работу взять, то не стоит, проблемы могут вылезти, откуда не ждешь.

– Я тебя понял Марат. Спасибо за информацию, с меня коньяк.

– До связи.

Отложив в сторону телефон и лишив очередную сигарету фильтра, снова закурил. А все гораздо интересней, чем казалось, на первый взгляд.

Включенный Даяной фильм прошел мимо меня и даже, когда она дремала на моем плече, я не мог выкинуть из головы слова Марата, прокручивая их раз за разом. Уже второй человек мне говорит об умениях этой девушки обращаться с цифрами. Похоже, все идет к тому, что она мой единственный шанс «выйти сухим из воды». Только вот как ее убедить?

Приняв холодный душ, допила остывший кофе и переодевшись вышла из дома. Но на первом же собеседовании меня ждал отказ, девушка пыталась сгладить углы, придумывая более достоверные причины отказа, но то, как она отводила взгляд, говорило всё за неё. Второе, третье и последующие собеседования тоже не увенчались успехом. Я не ждала, что будет легко, но даже на должность младшего обслуживающего персонала меня не брали. Сев в машину после очередного отказа, закурила. Выход должен быть, не бывает безвыходных ситуаций. Затяжка сильней и на выдохе, сжав веки, я попыталась убедить себя, что все обязательно наладиться. Только в этот момент я еще не знала, что моя обожаемая сестричка, уже проспавшись, решила начать новую жизнь.

Когда я приехала домой, то в квартире Алинки уже не было. Мама после смены отдыхала у себя в комнате, поэтому я, стараясь не шуметь, перекусила и снова начала шерстить сайты с вакансиями, грешным делом, уже подумывая о том, что может, стоит окончить какие-нибудь экспресс-курсы по наращиванию ресниц или ногтей и работать на дому. Только руки в этом плане у меня были из жопы и мозг заточен немного на иное. Набрав несколько раз номер Алинки и наткнувшись на автоответчик, отбросила затею дозвониться до нее. Нагуляется, придет. Усталость и практически бессонная ночь брали свое и я присев на диван, вырубилась с телефоном в руке.

Проснулась я от боли в шее, подлокотник старого дивана больно впивался и изгибал мои позвонки, болезненно растягивая мышцы.

Мама шумела на кухне, дверь была прикрыта, а на моих ногах лежал плед. Подобная забота была непривычна, я давно от этого отвыкла.

– Алинка не вернулась еще? – обратилась к маме, входя на кухню.

– Нет, дочь. Ужинать будешь? Я картошки нажарила, салат сделала.

– Ужин с мамой – единственный момент за весь день, в котором было тепло и уютно. Момент, в котором не хотелось и не думалось о проблемах. Только теплые разговоры, смешные истории из детства, приятные воспоминания и мамина улыбка – это согревало и давало надежду.

После ужина уборка на кухне и снова поиски подходящих вакансий, только фоном все чаще и настойчивей возникала тревога. Стрелка часов давно перевалила за одиннадцать, но телефон сестры был все так же недоступен.

– Оль, я волнуюсь, Алинка так и не позвонила и я не могу до нее дозвониться, – словно вторя моему собственному состоянию, произнесла мама, садясь на табуретку и сжимая в руке свой старый телефон.

– Мам, все с ней хорошо, опять загуляла где-нибудь с подругами своими, не волнуйся, пожалуйста. Явиться.

– Она всегда сообщение присылала, если задерживалась или у кого ночевать оставалась, – с этими словами еще один камушек беспокойства добавился к моей тревоге.

– Я сейчас обзвоню ее подруг, – попыталась успокоить маму, но те, чьи номера у меня были и даже по тому номеру, который сообщил утром о ее местонахождении, не знали, где она сейчас находится. Уровень волнения рос с каждым движением стрелки часов.

Чтобы еще больше не беспокоить маму, я вышла на балкон, плотно прикрыв дверь, закурила, набирая номер больницы, первой из списка, который всего через час пополнится номерами моргов и отделений полиции.

На часах было пять утра, мама пила успокоительные и раз за разом набирала номер Алинки. Моя пачка сигарет почти опустела, а телефон практически сел, я, вооружившись очередной чашкой кофе, начала обзванивать больницы, полицию и морги по второму кругу. Но в половину седьмого раздался звонок из тридцать восьмой клинической.

Быстрые сборы, машина, только начинавшиеся утренние пробки и белые стены приемного покоя. Медсестра ушла за врачом. Мама, совсем побледневшая, с красными от недосыпа глазами, опустилась на скамейку.

– Что-то совсем плохое случилось, – ее тихие слова были наполнены какой-то обреченностью, словно она уже подсознательно ждала подобной ситуации, знала, что она когда-нибудь произойдет.

– Еще ничего не известно, давай не будем накручивать себя.

– Если сразу не сказали, значит, ничего хорошего можно не ждать.

– Мам… – но договорить я не успела, вернулась медсестра, а за ней в помещение вошел врач.

С первых же его слов о том, что Алинка сейчас находится в операционной, маме стало совсем плохо и медсестра увела ее в кабинет.