— Вы умеете петь? — вдруг спросила Орла.

— Ну... не совсем.

— Что это значит?

Ну вот, опять за свое, подумала Милли, задает кучу вопросов, которые не имеют никакого отношения к делу.

— Не слишком хорошо и не слишком плохо. — Она решила говорить с Орлой веселым тоном. — Я пою как все.

— Танцуете?

— У меня есть ноги, верно? — Милли пошевелила пальцами на ногах. — Любой человек с ногами может танцевать. Даже в модном стиле.

— И за словом в карман не полезете, — констатировала Орла и, вылив красное вино себе на юбку, начала рыться в сумке. — Возможно, у меня для вас кое-что найдется... подождите, я знаю, это где-то здесь... а, вот она. — Она вытащила визитку и с торжеством продемонстрировала ее Милли. — Этот парень может принести вам удачу.

— О боже!— простонала Милли. — Неужели сам Эндрю Ллойд-Вэббер будет умолять меня украсить его новый мюзикл в Вест-Энде?

— Нет-нет, я серьезно. Мы познакомились с ним на вечеринке, ему как раз нужны такие девушки, как вы.

— Блестяще, — прореагировала Милли. — Он сутенер, ему нужны новые проститутки на замену тех, которых уже посадили.

— Вы будете слушать? — добродушно проворчала Орла. — Этот парень только что открыл здесь в Корнуолле службу поцелуеграмм.

Ради всего святого.

— Службу чего?

— Не стоит так удивляться, в этом бизнесе нет ничего странного. Все абсолютно пристойно, — заявила Орла. — Это такие шутки... вы можете заказать живое поздравление для девичника... бабушкограммы, гориллограммы на роликах — вы умеете кататься на роликах? — даже клоунов-жонглеров на одноколесных велосипедах...

— Не думаю, что мне это подойдет, — заметила Милли, чувствуя себя неблагодарной тварью, — ведь Орла говорила об этом с таким энтузиазмом.

— Конечно, знаю, это не заурядная работа в офисе, но, по словам этого парня, оплата неплохая. Я считаю, зачем трудиться восемь часов, перерывая кучу бумаг, если можно заработать почти столько же за полтора часа.

— Кататься на роликах в костюме гориллы?

Милли повезло, она умела кататься. Между прочим, довольно хорошо.

— Просто вариант, — заметила Орла. — Необязательно соглашаться. А этот владелец компании весьма привлекателен.

Она подмигнула Милли, ободряюще кивнула и сунула карточку ей в руку.

Милли перевернула ее и стала изучать содержание.

— И еще он холост. — Очевидно, Орла была довольна собой. — Я проверяла.

— «Компания Кемпа, — прочла Милли. — Наши поцелуеграммы сделают ваш праздник незабываемым. Владелец: Лукас Кемп. Телефон: 01637 и т. д. и т. п.»

Потрясающе.

А вслух Милли сказала:

— Ладно, спасибо.

ГЛАВА 7

Конечно, Эстер не понадобилось много времени, чтобы откопать визитную карточку.

— Что делает в ванной эта ужасная статуя? — спросила она на следующее утро.

— Мне подарила ее Орла Харт. Она винит себя за то, что я лишилась работы. Это она так извиняется, — объяснила Милли.

— В следующий раз, когда она почувствует себя виноватой, подскажи ей, что мы предпочитаем туфли. Зараза! — Эстер в расстройстве смотрела на свои голые ноги, которые были облеплены окровавленными полосками туалетной бумаги. Когда Эстер двигалась, туалетная бумага шевелилась от сквозняка.

— Никогда не брей ноги наспех.

— Я не торопилась, я нервничала. Возможно, именно сегодня я встречу сама знаешь кого. Это безнадежно, — простонала Эстер, наблюдая за струйкой крови, стекающей по ноге. — Почему она не останавливается? Я выгляжу так, как будто на меня напало стадо крыс.

— Надень джинсы, — бросила через плечо Милли, исчезая в ванной.

Когда она вернулась через десять минут, Эстер стояла посреди гостиной со странным выражением лица.

— Что? — спросила Милли. — Ты что, все еще ждешь, когда ноги перестанут кровоточить? На работу опоздаешь.

— Мои джинсы в грязном белье, — объявила Эстер.

Боже, Орла Харт была не единственная «королева мелодрамы» этой местности. На что надеялась Эстер? Что эта новость займет первую полосу в «Газете Корнуолла»?

— Я решила надеть колготки, — продолжала Эстер.

Ух, забудьте о «Газете Корнуолла», подумала Милли, немедленно соедините меня с издателем «Мировых новостей».

— Но у меня нет ни одних без дырок, — продолжала Эстер свой рассказ. — Тогда я подумала, что ты не станешь возражать, если я позаимствую у тебя.

О.

О, бум.

Очень даже бум.

— У меня есть черные, шестьдесят ден, — обнадежила ее Милли. — Они скроют порезы на ногах.

— Смотри, что я нашла в твоем ящике с бельем... — Эстер держала в руке визитку с именем Лукаса Кемпа. — Как ты могла? Не понимаю. Я провела последние три дня в сплошном расстройстве, не знала, как его отыскать, а ты все это время точно знала, как это сделать, потому что у тебя была эта карточка с этим номером И ТЫ ПРЯТАЛА ЕЕ В СВОЕМ ЧЕРТОВОМ БЕЛЬЕ!

Милли решила, что для шуток по поводу визитки в белье момент неподходящий.

— Ладно, послушай меня, не было у меня этой карточки. Орла Харт дала мне ее только вчера вечером, и мне нужно было время, чтобы подумать. Я собиралась сказать тебе как раз сегодня, — заверяла Милли, — но ты сама знаешь, какая ты. Совсем ни к чему, чтобы ты бросалась к этому Лукасу Кемпу, распустив слюни, как пьяный бульдог, и давала ему повод думать, что ты полная идиотка, которая только его и ждала.

Эстер отшатнулась, как будто ее ударили по лицу.

— Пьяный... бульдог? Вот, по-твоему, как я выгляжу?

Было очевидно, что она обижена. Милли виновато затрясла головой.

— Конечно нет. Я не могла вспомнить никого другого, кто пускал бы слюни.

— Например, лабрадоры, — сурово напомнила Эстер. — Лабрадор моей тети все время пускает слюни. А еще сенбернары. Не надо было обзывать меня бульдогом.

— Извини.

— Все равно я бы не стала кидаться на шею Лукасу! У меня нет ни малейшего желания выставлять себя готовой на все идиоткой.

— Конечно, ни в коем случае. Извини, — повторила Милли со смиренным видом. Хотя она точно знала и ни минуты не сомневалась, что Эстер уже выучила номер телефона с визитки.

Смягчившись, Эстер спросила:

— А почему Орла Харт вообще дала тебе визитку Лукаса?

— Он ищет людей для поцелуеграмм. Орла решила, что мне это может подойти. Она пыталась помочь, потому что чувствует себя виноватой...

— Боже всемогущий! — В одно мгновение Эстер забыла о своей обиде. Она захлопала в ладоши, как обрадованный ребенок. — Это замечательно!