горные вершины, живописные фьорды и острова Норвежского моря. Полина уже ничего этого не видела, ведь после всех пересадок устала настолько, что мгновенно уснула еще до взлета.

Рейс «Тромсё ― Лонгйир» был последним этапом в пути до места, которое станет ей домом на ближайшие полгода. Может и хорошо, что она вымоталась так сильно, что не было больше ни желания, ни сил обдумывать правильность своего решения приехать сюда.

Когда ей предложили отправиться в Арктику, она сознательно выбрала работу в музейном архиве, а не экскурсоводом: так не придется ни с кем часто пересекаться. Она знала по опыту, что люди предают. Удачно совпало, что на архипелаге их проживает меньше, чем белых медведей, но и с последними встречаться близко не хотелось.

Загадочный и пока незнакомый Шпицберген встретил пронизывающим ледяным ветром. Не зря местное название архипелага Свальбард переводится с норвежского как «холодный берег». Несмотря на то, что Полину завораживала идея улететь буквально на край света, подальше от всего привычного мира и особенно от тех, кого она предпочла бы поскорее забыть, ее не покидал вопрос: стоило ли соглашаться на такое мрачное место, тем более в осенне-зимний сезон?

С другой стороны, имеет ли значение, куда ехать, когда порушились все твои планы? Молодой человек, с которым она пыталась построить семью, решил уйти и оставить после себя лишь руины, прихватив с собой ее близкую подругу, а заодно и небольшой совместный бизнес. Поэтому любое путешествие воспринималось как освобождение от гнетущих мыслей, возможность отвлечься и не думать об утерянном.

Из аэропорта до дома ее довезла Анника, энергичная шведка, которая жила здесь уже больше года. Полине выделили комнату в небольшом домике, где жили еще три человека: Малин, Ингвар и Камилла. Все они работали по временному контракту в местном ресторане Huset в разные смены, но когда собирались вместе, их домик превращался в настоящее студенческое общежитие.

Все трое были норвежцами, родом из разных частей страны, поэтому говорили на своих местных диалектах и с отличающимися акцентами. У Полины в арсенале был только английский язык, но она не чувствовала себя лишней, даже когда соседи переходили только на норвежский. Ей всегда больше нравилось слушать, чем говорить. Почему-то раньше Полине казалось, что на Крайнем Севере живут в основном грустные и замкнутые люди, но в первые же дни стало ясно: такое описание больше подходит как раз для нее.

— Добро пожаловать, Полин! ― На французский манер обратился к ней новый начальник. Готфрид, бородатый здоровяк, моментально заполнял пространство своим обаянием. ― Уверен, тебе у нас понравится.

— Мне уже здесь нравится, особенно горы. Снега пока немного, но уверена, с ним станет еще красивее. Непривычно только будет без солнца, когда начнутся полярные ночи.

— Не переживай. Шпицберген ― необычное место. Со стороны кажется, будто мы живем в замкнутом пространстве, а на деле здесь чувствуешь себя свободным. Не только физически. Тут простые вещи обретают ценность, а то, что кажется важным там, на «большой земле», становится ненужным. А уж скучать тебе точно не придется, даже зимой.

Он оказался прав. Практически все свободное время Полина, несмотря на свою нелюдимость, проводила с новыми знакомыми. Нельзя сказать, что за прошедшие месяцы она совсем перестала доверять людям, но еще недавно ей хотелось избегать любых привязанностей.

Вероятно, повлияла смена обстановки или то, что скандинавы умеют уважать чужие границы, но с ними общаться было легко. Тем более, они постоянно придумывали активности: походы в горы, прогулки на лошадях, катание на каяках по фьорду, экскурсии к ледникам и айсбергам. До этой поездки Полина даже представить не могла, как интересно ей здесь будет.

Все это помогло Полине быстро освоиться. Уютный Лонгйир постепенно становился ей родным. Весь город находился в окружении гор, а из их маленького домика открывался еще и вид на залив.

Хотя природа поражала своим великолепием, для Полины главной ценностью архипелага, как ни странно, стали его жители. Когда она оставалась одна, ее не покидали мысли о прошлом. В голове постоянно всплывали разные воспоминания, отдельные картинки той, как ей казалось, счастливой жизни.

Она спрашивала себя, в какой момент все пошло не так и почему долгое время не замечала ничего подозрительного. В такие периоды она испытывала сразу и злость, и неуверенность, и стыд, и страх за будущее. Лишь находясь с кем-то рядом, ей удавалось забывать обо всем. Полина не делилась своими переживаниями, но ей нравилось общаться на отвлеченные темы, слушать увлекательные истории Анники, устраивать домашние посиделки с соседями.

Лучше всего ей было в компании Готфрида, его гостеприимной жены Ингер и ласковой пушистой хаски Кьяре1, которая всегда была рядом со своим хозяином, даже на работе. Они перебрались на Шпицберген практически сразу, когда их младший сын уехал учиться в Осло. У них было еще двое старших ребят, и всей семьей они виделись обычно летом.

Ингер часто приглашала Полину на ужин, а в их доме царила такая теплая семейная атмосфера, что отказать было невозможно. Там всегда пахло свежеиспеченными булочками с корицей или пирогами. Хозяева окружали заботой и вниманием, поэтому Полина отогревалась у них не только окружающим уютом, но в первую очередь восстанавливалась эмоционально.

Однажды Готфрид позвал ее с собой сопровождать группу туристов в заброшенный российский город Пирамида. Раньше там была действующая угольная шахта, но в 1998 году она закрылась. Тогда всем жителям в спешном порядке пришлось уехать, поскольку шахта являлась градообразующим предприятием, а другой работы просто не было. Люди оставили после себя пустующие здания, ненужные вещи, детские игрушки, чьи-то мечты и планы. Время тут как будто остановилось, только вот непонятно, в ожидании чего. Эти люди уже точно не вернутся. «Как будто отражение моей жизни», — подумала про себя Полина.

— Почему ты приехала сюда? — спросил Готфрид, словно прочитав ее мысли, пока они ждали окончания экскурсии. — Я имею в виду на Шпицберген. Почему согласилась на эту работу?

— Хотелось ото всех убежать, скрыться, что ли. Думаю, многих такие отдаленные места этим привлекают.

— Мы, например, ни от чего не убегали, наоборот, ехали в новую жизнь.

— Когда я только приехала, мне было сложно даже начать думать о будущем, я застряла в прошлом, в обидах и разочарованиях. Сейчас понемногу забываю все это. Может, и мне тут остаться? И никогда больше не возвращаться в «реальный мир». Там, дома, меня никто не ждет.

— Ты знаешь, нам всем придется уехать отсюда когда-нибудь. Свальбард не то место, где можно прожить до конца жизни, тут нельзя умирать.

— В смысле?

— Здесь же вечная