– Да вы просто ужасно выглядели! – продолжал этот белобрысый нахал. – Вам просто необходимо было проспаться.

– Проспаться? – фыркнула Ирина и тоже сложила руки на груди. – На себя-то смотрели?

– Да-да, проспаться.

– Это звучит так, словно я весь вечер пила вашу медовуху, а ведь вы мне ее и попробовать не дали. Я выгляжу ужасно!

– Выглядели! Как будто на десять лет старше. А морщины! Просто ужасные. Любому стало бы понятно, что, если вы не выспитесь, это приведет к…

– На десять лет старше, чем кто? – гаркнула Ира, возмущению которой не было предела. – Вы же понятия не имеете, сколько мне лет!

– Старше, чем сейчас, – невинно заметил Иван, улыбаясь. Ох уж эта улыбка… – Вот сейчас вы прекрасны как майская роза. Не так ли, дети?

Его великовозрастные «дети» вразнобой забубнили что-то неразборчивое, снова заставив Иру покраснеть. Она ненавидела быть в центре внимания. Всегда старалась держаться больше в тени. А тут буквально возмущению нет предела. Бессовестный он, этот Чемезов.

– Идите-ка вы все в мастерскую, пока я не швырнула в вас чем-то тяжелым! – проворчала Ирина. – И никаких больше разговоров о том, как я выгляжу.

– Ох ты, как сурово! – усмехнулся Иван. – Все слышали, что приказала принцесса? Исполнять, и побыстрее. Разговорчики в строю!

– А я могу всем сделать чаю, если вы мне напомните, где у вас тут что, – бросила Ира, смеясь тому, с какой поспешностью студенты понеслись в просторное солнечное помещение, которое она так бессовестно заняла. Иван задержался, внимательно рассматривая лицо Ирины.

– Не надо чаю, Ирина. Серьезно, как вы выспались? – спросил он наконец. – Я сам вот никогда не сплю в чужих местах, ворочаюсь постоянно… Я хотел вам предложить перелечь на кровать, но решил не будить. Вы, кажется, очень сильно устали. Просто на этом кресле спать невозможно, там у меня постоянно выворачивается шея. Впрочем, мне на нем просто тесно.

– Странным образом, я отлично выспалась, – мягко перебила его Ирина. Кажется, он чувствовал себя не в своей тарелке и поэтому заполнял неудобство любыми словами, подворачивающимися под руку. Только теперь она задумалась о том, где же спал сам Иван. Он сменил рубаху на куда более соответствующую погоде футболку и шорты и выглядел теперь значительно моложе, не старше тридцати. А светлые волосы были все так же растрепаны. Он что, вообще не причесывается? Хотя весь его облик смотрелся вполне гармонично. Даже пятна от краски на руках. Лицо у него доброе, открытое. Редкость.

– Давайте-ка я выдам вам что-нибудь из моих закромов, – с деловым видом кивнул Иван. – У меня тут всегда есть некоторое количество зубных щеток. Может быть, вы примете душ и присоединитесь к моей команде?

– Душ? – вытаращилась Ирина, моментально покраснев и насторожившись. Хотя сама идея попасть под теплые струи воды, смыть с себя дорожную пыль была гипнотизирующе прекрасной. – Нет-нет, не надо.

– Интересно, почему же это?

– Не знаю. Это уже за гранью.

– Чего? Приличий? – Чемезов фыркнул так, словно приличия были чем-то, по его мнению, совершенно неприличным. – Впрочем, как хотите. В ванной есть все нужное, вы могли бы сменить ваше прекрасное одеяние и…

– Сменить одеяние? – еще больше оторопела Ирина. Может быть, она все же ошиблась относительно «профессиональных» намерений этого симпатичного товарища с открытой улыбкой? В конце концов, она же ничего не знает о нем, а он о ней.

– Я не думаю, что вы хотите запачкать ваше прекрасное терракотовое платье. Да и в туфлях на шпильках нельзя ходить вечно.

– Запачкать? – как попугай, повторила Ира, прикидывая, успеет ли она добежать до двери, прежде чем этот маньяк ее остановит. Иван же в это время с недоумением смотрел на Ирину.

– Ну да, запачкать краской. У нас же мастер-класс. Вы когда-нибудь работали маслом? Заляпаете – потом не отстираете. Ну, и растворитель тоже.

– Вы всерьез хотите, чтобы я рисовала? – дошло наконец до Иры.

– Господи, ну не полы же мыть! – всплеснул руками художник. – Я же вам еще вчера предлагал, помните?

– Действительно, – протянула Ирина, смутно припоминая вчерашний разговор. Вчера она была совсем не в себе, и все, что происходило, казалось ей каким-то кошмарным сном наяву. Теперь, после пятнадцати часов беззаботного сна, все вчерашнее казалось далеким прошлым. Такое иногда бывает, сознание пытается отодвинуть подальше какие-то отдельные моменты жизни, словно скрыть их, забросать ворохом других ощущений и воспоминаний. – Но я не умею рисовать. Я помню, что тоже это говорила.

– Да, говорили, – усмехнулся Иван. – Идите в ванну, и без разговоров. Никто из нас не умеет рисовать, но, поверьте, это не имеет никакого значения. Помалюем просто так.

Конечно, Иван покривил против истины, заявляя такое. Мастер-классы, которые он проводил в мастерской по договору с художественной академией, пользовались огромной популярностью, и все, кто приходил на них, так или иначе умели рисовать. Но и Ирина тоже немного слукавила, говоря, что совсем не рисует. В детстве, как и все дети, наверное, она очень любила рисовать, но это было давно, Ира даже забыла, когда в последний раз рисовала что-то, если, конечно, не считать узоры на краях салфеток, которые она выводила, скучая в ожидании кого-нибудь. Саши, например. Пунктуальность никогда не была его сильной чертой, но Ирина старалась не обижаться. Разве можно таить обиду на тех, кого любишь?

Ирина зашла в ванную комнату, огляделась и не смогла сдержать улыбки. Да уж, доказательства были прямо перед ее глазами. Конечно, у художника имелся план «А» в отношении девушки в терракотовом, и как он ни старался, скрыть этого не мог. Новенькая, только что распечатанная зубная щетка стояла в граненом стаканчике около раковины, на стульчике около душевой кабины лежало аккуратно свернутое полотенце, рядом стояли шампунь, гель для душа и даже бальзам для волос. На стиральной машине стояли пачка стирального порошка, открытая, конечно, а рядом стопкой лежали футболки, юбки неизвестного происхождения, вполне заношенные, но чистые, а также шорты и пара узеньких клетчатых штанов, больше похожих на пижаму.

Итак, он все продумал. Явно хочет, чтобы Ирине было комфортно и чтобы она смогла освежиться, почистить зубы, избавившись от ужасного привкуса горечи и несвежести, а также сменила одежду на чистую. Иван так хочет, чтобы она осталась и позировала? И только? Не слишком ли много?

Впрочем, девушка решила не искушать судьбу и принять ее щедрые дары. Она проверила замок на двери, включила воду и несколько секунд держала ладони под холодными струями в ожидании того, чтобы они потеплели. Но этого так и не произошло. Ира услышала робкий стук в дверь.

– Что? – крикнула она.

– Вода! – ответил ей из-за двери чемезовский бас. – Я дико извиняюсь, вообще про это забыл. Ее сотрудники из ЖЭКа отключили. Может быть, нагреть чайник?

– Нет, не надо, спасибо! – прокричала Ира в ответ и вздохнула. Никогда не бывает так, чтобы чудеса сыпались на тебя без ограничений. Видимо, есть все же лимит и на милость небес. Она еще раз с сожалением поднесла руки к воде, а затем переключила поток с крана на лейку душа. Затем она скинула с себя ставшее уже омерзительно грязным терракотовое платье, туда же последовало и белье. Даже холодный душ был лучше, чем ничего, и Ира старательно убеждала себя в этом, прыгая под холодной водой, задерживая дыхание и проявляя недюжинное мужество, чтобы не завизжать.