— Значит могла бы?

Перехватил мои руки обеими руками и направил дуло пистолета себе в грудь.

— Куда бы ты выстрелила, Ксеня? В грудь? В живот? — опустил мои руки ниже, — Или в голову? А может в спину? В спину интереснее всего…и главное безопаснее. Хочешь я повернусь к тебе спиной?

Вдавил пистолет в свое тело, и я от страха вся сжалась, превращаясь в оголенный комок нервов. Мне хотелось сбежать и мои бедра непроизвольно напряглись. Если бы я могла сейчас рвануть к двери я бы так и сделала. Но я не смогла бы даже вырваться он сжимал мои руки с такой силой, что я понимала, Волин скорее сломает их, чем разожмет пальцы. Нечеловеческий магнетизм и невидимая мощь, которую ощущаешь на ментальном уровне. Мрачная и холодная сила. Страшный и опасный зверь, способный вытворить что угодно.

— Не надо…пожалуйста. Отпустите меня…

— Зачем?

Дьявольская улыбка кривила его губы и отражалась в глазах.

— Отнять у нас обоих такую прекрасную возможность поиграть?

— Я не хочу играть.

— А я хочу. Давай. Сними его с предохранителя.

Но сделал это сам, и я услышала щелчок.

— Это старая игра и ты, наверное, о ней слышала много раз. Русская рулетка. В барабане всего лишь один патрон. И у тебя есть прекрасная возможность меня убить прямо здесь и сейчас.

Я сдавила челюсти так, что мне показалось мои зубы раскрошатся. Он действительно ненормальный.

— И нет тебе за это ничего не будет. Мой человек обставит все как самоубийство и на твой счет капнет триста тысяч. Я уже распорядился. Давай. Это твой шанс избежать иных условий сделки.

Отпустил мои руки и расстегнул еще одну пуговицу на рубашке. Я увидела, что на его коже остался след от дула револьвера.

Тяжело дыша я смотрела в его сумасшедшие глаза и понимала, что этот маньяк не шутит. Он и в самом деле предлагает мне играть в его идиотскую игру. Его самого трясет от удовольствия и азарта.

— Ну. Давай. Всего лишь нажми на курок.

Отблеск вожделения сверкнул в его взгляде и губы приоткрылись в предвкушении или вот-вот сорвущемся стоне. Красивый, почти божественно красивый в этот момент и настолько же страшный. Как чокнутый фанатик. Я стояла, не двигаясь, ощущая напряжение во всем теле.

— Не выстрелишь — выстрелю я. Это ведь игра и у нее есть правила. А я честный игрок и дал тебе право первого выстрела. Ты ведь хотела бы отомстить?

Хотела бы. Самая дикая мечта — это сделать то, о чем он говорит — застрелить ублюдка.

— О даааа, я вижу этот блеск, появившийся в твоих глазах. Представила себе…что? Дырку у меня в голове? Деньги на счету? Что возбудило тебя больше? Или и то, и другое? Твои трусики мокрые? Ты пульсируешь? Готова кончить от мысли о моей смерти?

Протянул руку и убрал прядь волос с моего лица.

— Хватит тянуть… Стреляй… Ну же… Жми на этот проклятый курок!

Шепчет, срываясь на последнем слове на рычание и наклоняется ко мне, снова упираясь грудью в дуло. И я начинаю дрожать от желания сделать то, что он говорит. Надавить на спусковой крючок и разорвать подонку грудь.

— Дааааа, маленькая. Да. Оно живет в каждом. Это первобытное желание причинить боль, ощутить свою власть над более слабым, особенно когда у тебя есть преимущество. Ощутить себя всесильным и смертоносным. Теперь ты понимаешь…в каждом из нас…Мы все способны убивать.

Он шептал страстно и увлечённо, заставляя меня чуть ли не рыдать от всплеска желания выстрелить и ужаса от этого желания.

— Нет! Я не убийца, как вы! — вскрикнула я и опустила револьвер, а он тут же выхватил его из моих рук и схватив меня за хвост на затылке потянул назад.

— Дура…какая же ты дура, Ксения! — и я тут же пожалела, что не выстрелила, потому что Волин приставил револьвер к моему подбородку, — Ааа, уже пожалела? Поздно! Теперь мой ход!

Металл обжег кожу, когда дуло поползло вниз по моей шее, между ключицами и он поддел первую пуговицу жакета, дернув так, что та расстегнулась. Я всхлипнула, а он усмехнулся и посмотрел мне в глаза.

— У тебя был шанс, но ты им не воспользовалась. Моя очерееедь…ммм…играть.

Поддел еще одну пуговицу, умело заставляя ее выскользнуть из широкой петли, пока не расстегнул их все. Мои нервы, натянутые до предела, болели так, словно их трогали лезвием. Стало страшно и зубы стукнули друг о друга, а тело свело судорогой.

— Какая нежная. Ваниль и молоко.

Дуло пистолета ласкало мою кожу, заставляя меня сжиматься от холода и в то же время от жара, разливающегося по телу и от страха, заставляющего мурашки разбегаться в разные стороны.

Смертельно медленно Волин поддел лифчик, нажимом сдернул вниз, обнажая мою грудь и продолжая удерживать мои волосы в кулаке. Я хотела закричать, но он отрицательно качнул головой и тронул дулом напряженный от холода и страха сосок.

— Не стоит…только навредишь себе.

— Пожалуйстаааа…не надо…

— Что? — облизал губы и посмотрел застывшим взглядом на мою грудь, — Что не надо?

— Насиловать меня…, - прохрипела я, не смея даже пошевелиться.

— Насиловать? — спросил, словно в недоумении и погладил сосок холодным металлом, заставляя меня задрожать еще сильнее и закусить губу, — Думаешь я сейчас тебя изнасилую?

Я не хотела отвечать на вопросы, которые явно заводили этого психа, но дуло пистолета ненавязчиво намекало мне, что лучше ответить и в затылке пульсировало от страха, напряжения и осознания, что ему действительно можно все и если захочет, то пристрелит меня прямо в своем кабинете, а потом что помешает ему выдать и мою смерть за самоубийство.

— Да, — выдохнула и почувствовала, как моя спина коснулась стены. Все это время я пятилась от него назад, а Волин наступал на меня, гипнотизируя взглядом.

— Думаешь это будет насилием? — дуло пистолета опустилось вниз. Он так и не расстегнул жакет до конца. Обвел полушарие груди и снова вернулся к соску, не отводя взгляда от моего лица. — Женское тело удивительный инструмент, Ксения, оно всегда покорно музыканту, который на нем играет. А играть можно по-разному. — повел рукой с пистолетом по моему бедру, поднимая тонкую материю юбки все выше и выше., - можно заставить его разрываться от боли на куски, а можно заставить дрожать и вибрировать от наслаждения.

Он почти придавил меня к стене и теперь шептал у самого моего уха.

— Вы мне…противны о каком наслаждении вы говорите? — прошептала и взмолилась, чтоб его это остановило. — Я вас боюсь.

— Ооо, страх это сильнейшее стимулирующее средство…, - сталь скользила между моих ног все выше и меня било крупной дрожью, а над губой выступили капельки пота. — иногда перед самой смертью человек испытывает оргазм. Ты знала об этом маленькая лгунья?