Герцог хотел что-то ответить, но в его речь бесцеремонно вклинился Кларенс:

– Дядя, как вы могли пригласить ЭТО к столу?! – указывая на меня, возопил он.

– В моем доме за столом уже давно нет молодых женщин, являющихся частью нашей семьи. Я счел, что Аннель скрасит время, проведенное за столом.

– Скрасит?! – взвился тот. – Подобное не может скрашивать! Все, на что способны такие дурнушки, – это портить аппетит.

– Кларенс… – предупреждающе протянул его светлость.

– Я не собираюсь сидеть за завтраком, когда эта в таком виде… – не унимался тот.

– Кларенс! – не выдержал герцог. – Это, или эта, как ты изволишь выражаться, – твоя жена! Ты сам ее выбрал. Сам решил свою судьбу!

– Я понадеялся, что у нее хватит приличия переодеться утром и не выглядеть как пугало, – продолжал скандалить супруг. – Не собираюсь портить себе аппетит, созерцая ее весь завтрак. Поэтому оставляю вас. Я отправляюсь с друзьями… скажем, на охоту, а когда вернусь – не знаю. Может, завтра, а может, и через неделю.

– Не смей! – выкрикнул его светлость, видя, как племянник развернулся и уже собрался уходить. – После объявления о твоем бракосочетании уже к обеду дом будет полон гостей. Кто будет принимать их?! Подумай о приличиях!

– Приличиях?! – обернулся Кларенс. – Приличия – это когда за столом женщина радует глаз, а не портит одним своим видом аппетит. Вы возжелали, чтобы она присутствовала, вот и справляйтесь теперь сами. Можете ее даже гостям показать. Именно в таком виде. Думаю, после ни у кого не возникнет вопросов, почему я сослал молодую супругу в Адольдаг. Более того, мне еще посочувствуют, что она так долго помирать будет!

– Кларенс! Ты в своем уме?!

Но тот, не слушая предупреждающего рыка герцога, подошел ко мне и, ухватив за подбородок, заставил смотреть прямо ему в глаза.

– А вас, душа моя, предупреждаю первый и последний раз: если еще хоть однажды я увижу вас в подобном наряде – сорву его прилюдно и в том, что останется, погоню переодеваться в приличные одежды. И при этом буду зол. Очень зол… Надеюсь, вы поняли меня?

– Прекрасно, милорд. – Я дернула подбородком в сторону, высвобождаясь из цепких пальцев.

Маркиз еще раз презрительно глянул на меня и стремительно покинул гостиную.

– Аннель, с тобой все в порядке? – встревоженно спросил герцог, едва Кларенс исчез за дверью.

– В полном, ваша светлость. Благодарю вас за беспокойство, – ровно ответила я.

И хотя сердце стучало часто-часто, я старалась выглядеть так, словно ничего не произошло. Выливать на окружающих бурю терзающих меня эмоций я сочла излишним. Я уже поняла, что открытые переживания в обществе не приветствуются, здесь больше почитают степенность и сдержанность. И если Кларенсу, как маркизу и мужчине, проявление эмоций сходило с рук, то мне бы подобного не простили.

Герцог пристально глядел на меня, словно не веря, что я не переживаю. Однако я лишь приветливо улыбнулась и, словно ничего не произошло, посмотрела на него.

По разгладившимся на лбу морщинам и повеселевшему выражению глаз я поняла, что это понравилось его светлости. Он обернулся и шевельнул рукой. Вперед вышел стоявший до сих пор в стороне мужчина.

– Аннель, хочу представить тебе моего сына – Себастьяна, по титулу учтивости маркиза Коненталь, наследника герцогского титула Коненталь.

– Очень приятно, милорд, – как послушная девочка, поздоровалась я.

Мужчина лишь склонил голову и, ни слова не говоря, отступил назад. А его светлость тем временем подошел ко мне и, взяв за руку, повел к закрытым дверям. Те, как по мановению волшебной палочки, распахнулись (оказалось, что с той стороны стояли лакеи, затянутые в шитые галуном ливреи), и мы прошествовали в столовую. Один из них отодвинул стул герцогу, другой – мне. Усаживаясь, Коненталь словно бы невзначай небрежно заметил:

– Аннель, действительно, почему ты не переоделась в платья, что были у тебя в шкафу в комнате? Неужели Меган тебе их не показала? В таком случае мне придется наказать ее за нерасторопность…

Понимая, что из-за моего упрямства и попытки отвадить от себя Кларенса может пострадать невинный и к тому же подневольный человек, я быстро нашлась с ответом:

– Я не стала надевать их, поскольку не знала, можно ли мне сделать это. Я не спросила у вас разрешения.

Вот так. Получите, распишитесь! Вот какая я хорошая, какая правильная и скромная. И тем не менее делающая все по-своему…

– Я даю тебе его, – милостиво кивнул герцог, принимая мои слова за чистую монету. – Будь добра уже к обеду выглядеть привычно нашему взгляду. Иначе это может вызвать ненужное любопытство среди приходящих в дом людей и слуг. К тому же твои нынешние одежды излишне откровенны: юбка не имеет достаточной длины, а… Как это у вас называется?

– Блузка, – подсказала я.

– Да, да… Она самая, – продолжил герцог. – Она излишне прозрачна. И хотя ты предусмотрительно накинула на плечи шаль, но все равно сквозь ткань видно… – Тут он небрежно пошевелил рукой, словно не одобрял слов «нижнее белье».

Я удивленно посмотрела сначала на мужчину, а потом перевела взгляд на свою грудь. Чего он там нескромного-то нашел?! Серая блузка из креп с застегнутым воротничком под горло… А-а-а! Понятно! Немного видно кружева у майки… То есть их дамочки в тугих платьях грудь из декольте вываливают, скрывая ею же белье, и это считается нормальным и приличным, а тут он у меня кружавчики исподнего рассмотрел?! Вот!.. Вот!.. Пуританин!

Естественно, я свой возглас оставила при себе. Лишь смиренно опустила глазки в тарелку и якобы смущенно проблеяла:

– Обязательно, ваша светлость. Благодарю вас. Вы так добры…

Герцог прямо-таки расцвел и махнул рукой, чтобы лакеи начали подавать блюда. Завтрак проходил в молчании, лишь его светлость порой вставлял пару фраз. У меня было время подумать. А заботила меня одна-единственная мысль: «Ну и как теперь прикажете уродовать себя, чтобы Кларенс, не дай бог, не полез?!»

После продолжительного по времени завтрака я направилась обратно в свою комнату. Чтобы я нечаянно не заплутала в обширном особняке, в провожатые мне дали одного из лакеев. Уже когда поднимались из-за стола, напоследок герцог сказал, что после ужина желает обсудить мою дальнейшую судьбу.

– Думаю, нам следует обговорить все моменты, чтобы ты приняла правильное решение, – изрек он, подходя к двери. За ним молчаливой тенью следовал сын.

– Как вам будет угодно, ваша светлость, – кивнула я.

– И еще, – герцог вновь оглянулся. – Поскольку в ближайшие две недели ожидается большое число визитов знакомых и друзей, желающих поздравить вас с Кларенсом, я распоряжусь, чтобы к тебе прислали портниху, а ей в помощь вторую камеристку матери Кларенса. Несмотря на то что вдовствующая маркиза Мейнмор сейчас на водах, мисс Регер живет в доме. Она поможет тебе освоиться.