Послан Демоном иль бурей

Занесен ты был сюда?

Не смирился ты доныне

В очарованной пустыне,

В доме, преданном кручине!

Раз ответь мне навсегда,

Есть ли там бальзам забвенья?

Ты скажи мне навсегда?

Ворон каркнул:

– Ворон мрачный и кровавый!

Птица ты иль дух лукавый,

О, ответь мне ради Неба,

Ради Страшного Суда:

Дух мой, скорбью изнывая,

Встретить там, в преддверье рая,

Ту, которая, блистая

Светом, унеслась туда?

То Ленора, – то святая, -

Унеслась она туда!

Ворон каркнул:

Ворон каркнул:

И сидит, не улетая,

Все немая, все немая

Птица там, над самой дверью,

Как сидела и тогда,

Устремив свой взор склоненный,

Словно демон полусонный,

И от лампы, там зажженной,

Тень отбросила сюда.

И мой дух средь этой тени

Ниспадающей сюда,

Не воспрянет никогда!…

По Э. Поэмы и стихотворения в переводах Вас. Федорова. М., 1923

ВОРОН

Как-то ночью одинокой

я задумался глубоко

Над томами черной магии,

забытой с давних пор.

Сон клонил,-я забывался…

Вдруг неясный звук раздался,

Словно кто-то постучался -

постучался в мой затвор…

"Это гость,-пробормотал я,-

постучался в мой затвор,

Запоздалый визитер…"

Ясно помню тот декабрьский

Лютый ветер, холод адский,

Эти тени – по паркету

черной бахромы узор,-

Как меня томило это,

как я с книгой ждал рассвета

В страшной скорби без просвета -

без просвета по Линор,

По утраченной недавно

светлой, ласковой Линор,

Невозвратной с этих пор.

Вдруг забилось неприятно

сердце в страхе под невнятный

Шорох шепотный пурпуровых

моих тяжелых штор;

Чтоб унять сердцебиенье,

сам с собою без смущенья

Говорил я, весь – волненье:

"То стучится в мой затвор,

Запоздалый гость,- смущенно

он стучится в мой затвор,

Этот поздний визитер".

Взяв себя немного в руки,

крикнул я в ответ на стуки:

"О, пожалуйста, простите,-

я сейчас сниму затвор!

Задремал я… рад… приятно…

но стучались вы невнятно,

Было даже непонятно -

непонятно: стук ли, вздор?…

А теперь я различаю -

это точно – стук, не вздор!…"

Дверь открыл: ночной простор.

Никого! В недоуменьи,

с новым страхом и в смущеньи

От неведомых предчувствий,

затаившийся, как вор,

Я смотрел, на все готовый,

в сумрак холода ночного,

И шепнул одно лишь слово,

слово-шепот, в ночь: "Линор"…

Это я сказал, но где-то

эхо вторило: "Линор"…

Тихий, жуткий разговор.

Я захлопнул дверь. Невольно

сердце сжалось острой болью.

Сел… и скоро вновь услышал

тот же звук: тор-тор… тор-тор…

"А-а,- сказал я: – так легка мне

вся загадка: стук недавний -

Дребезжанье старой ставни…

только ветер… мелочь… вздор…

Нет, никто там не стучался,-

Просто ставни… зимний вздор…

Мог бы знать и до сих пор".

Быстро встал,- окно открыл я.

Широко расставив крылья,

Крупный ворон – птица древняя -

в окно ко мне, в упор,

Вдруг вошел, неторопливо

всхохлил перья, и красивым

Плавным взлетом, горделиво,

– словно зная с давних пор,-

Пролетел, на бюст Паллады сел…

как будто с давних пор

Там сидел он, этот Ворон.

Сколько важности! Бравады!

Хохотал я до упаду:

"Ну, нежданный гость, привет вам!

Что ж, садитесь! Разговор

Я начну… Что много шума

натворил ты здесь, угрюмый

Ворон, полный древней думы? -

Ну, сказки -как бледный хор

Называл тебя – в Аиде

бестелесных духов хор?"

Ворон крикнул: "Nevermore".

Я вскочил от удивленья:

новое еще явленье! -

Никогда не приходилось

мне слыхать подобный вздор!

"Вы забавны, Ворон-птица,-

только как могло случиться

Языку вам обучиться

и салонный разговор