litbaza книги онлайнДетективыПрограммист жизни - Надежда и Николай Зорины

Шрифт:

-
+

Интервал:

-
+

Закладка:

Сделать
1 ... 9 10 11 12 13 14 15 16 17 ... 55
Перейти на страницу:

Полина вдруг разрыдалась в голос. Она никогда не плакала – вообще никогда! И это было так странно и так ужасно, что я растерялся.

– Ну не плачь, не плачь, ну пожалуйста! – уговаривал я ее, понимая, что совершенно не умею утешать, не научился, ведь она же никогда, никогда не плакала. – Ну, Полиночка, ну, не надо.

Я принес из холодильника бутылку воды, попытался ее напоить – ничего не вышло, она отталкивала мою руку и не желала взять стакан. Потом я попытался ее умыть, налив на ладонь воду из бутылки, – тоже безуспешно. Я уже сам был готов разрыдаться, не зная, как ее успокоить.

– Ну все, ну, Полинка! – Крепко-крепко прижав ее к груди, я стал мерно раскачиваться, надеясь укачать ее, как плачущего ребенка. И это действительно в конце концов помогло. Все еще всхлипывая, она осторожно высвободилась из моих слишком крепких объятий.

– Прости. Может, все еще обойдется.

– Конечно, обойдется! – поспешил я ее заверить. – Даже не сомневайся, все будет хорошо. Лучше скажи, как он выглядел. Тот, чье отражение ты видела. – Мне пришла в голову одна мысль: я понял, как смогу успокоить Полину.

– Как ты. Тридцатилетний мужчина…

– Вот-вот! – обрадовался я: моя мысль подтверждалась. – Тридцатилетний! А мне тридцать четыре!

– Какая разница?

– Большая. Ты меня видела, когда мне было тридцать. С тех пор я изменился, но у тебя в памяти навсегда остался тридцатилетним.

Я говорил бестактные вещи, совершенно этого не замечая, – мне нужно было высказать одну мысль, которая вдруг пришла мне в голову. Но, кажется, и Полина никакой бестактности не заметила.

– И к чему ты клонишь? – уже совсем успокоившись, спросила она.

– А к тому, что это был не я. Это был повзрослевший Стас – мы с братом, как недавно выяснилось, очень похожи. Вот его лицо ты и приняла за мое.

– Повзрослевший Стас? – задумчиво проговорила Полина. – Но ведь в таком случае мы опять пришли к тому, с чего начали. Как может быть твоему брату, погибшему в восемнадцатилетнем возрасте, тридцать лет?

– Никак не может, – согласился я. – Но это уже не первый факт, указывающий на то, что он жив.

– И находится в коме. Или в будущем будет находиться.

– Значит, нужно постараться найти его раньше, чем с ним что-нибудь такое случится. И я даже знаю, как это сделать. Прямо сейчас поеду к Борису и вытрясу из него всю правду!

* * *

Все время, пока ехал к Борису, я пытался выстроить предстоящий разговор. Это было непросто, потому что я и сам до конца не знал, какой именно правды хочу от него добиться. На все мои вопросы он уже ответил: Стаса сфотографировал случайно, знаком с ним никогда не был, даже не видел его ни разу, если не считать той мимолетной встречи возле магазина оргтехники, о которой он благополучно забыл. Конечно, возможен и такой вариант: он меня обманывает. Но если еще полчаса назад, когда мы разговаривали с Полиной, я верил в то, что Стас может быть жив, то сейчас, отрезвев, понял, что это невозможно. Он погиб на моих глазах, нужно принять этот факт и больше себя не мучить. Так какой правды я хочу добиться от Бориса?

С половины пути я чуть было не повернул назад, но потом опять мною овладела какая-то нелепая надежда на чудо. А вдруг? Вдруг он все-таки жив, и Борис что-то знает? Тогда нужно построить разговор таким образом, чтобы заставить его проговориться, подловить, притупить внимание, а потом задать свой главный вопрос, но облечь его в такую невинную форму, что Борис не почувствует подвоха и… Но как построить такой разговор? С чего начать?

Я ломал голову всю дорогу, но мои усилия оказались напрасны. Дверь мне открыл незнакомый мужчина примерно моего возраста, может, чуть моложе. Едва поздоровавшись и не подумав представиться, он открыл дверь в ванную.

– Это здесь, – сказал он и жестом пригласил войти внутрь. У меня возникла жуткая мысль, что Борис совершил самоубийство, перерезал себе вены и лежит в ванне. Я вошел в тесное помещение, наполненное паром, задев плечом мужчину (он что-то пробормотал), резко отодвинул занавеску – и вздохнул с облегчением: ванна была пуста.

– Это здесь, – повторил он и ткнул в трубу, перехваченную железным хомутом.

Не понимая, чего он от меня хочет, я зачем-то ее потрогал – труба была шероховатой и влажной. Мне стало неприятно: хомут на трубе напоминал обруч на стволе дерева, под которым был сфотографирован Стас.

– Сколько времени это займет? – спросил странный мужчина. Я ошарашенно уставился на него. – Надеюсь, недолго. Мне вообще-то некогда.

Я ничего не понимал, ну совершенно ничего. И это меня начало раздражать.

– Где Борис? – сурово спросил я. – И что вы делаете в его квартире?

– Жду вас, – сердито сказал мужчина. – Уже целый час, а мне нужно на работу. Я отпросился только до двух.

Маразм крепчал, что называется.

– Так сколько времени вам понадобится, чтобы переставить трубу? – не желал он сходить с какой-то своей бредовой идеи.

– Трубу? – тупо переспросил я.

– Трубу! – ядовито проговорил он.

И тут мы с ним одновременно сообразили, что произошло недоразумение.

– Вы слесарь? – спросил он, уже понимая, что никакой я не слесарь.

– Нет, я частный детектив и знакомый Бориса. А вот вы кто такой?

– Сосед, – смутившись, сказал он, протянул руку – робко, словно не надеясь, что я ее пожму, после того что было, – и представился: – Анатолий.

Он объяснил, что у Бориса прорвало трубу, что тот вызвал аварийку, они приехали, отключили горячую воду у всего стояка, наложили хомут и отчалили, пообещав на прощание вызвать слесаря из ЖЭКа. Борису нужно было пойти на прием к врачу, вот он и попросил Анатолия по-соседски ему помочь, подождать в его квартире слесаря.

– А что, Борис заболел? – озабоченно спросил я: его внезапная болезнь совершенно не входила в мои планы.

Анатолий как-то странно на меня посмотрел и усмехнулся.

– Заболел. Давно уже. – Он опять усмехнулся и постучал себя по голове. – Да вы разве не в курсе? Каждые полгода ему нужно являться на обязательный осмотр к психиатру.

Вот это была новость так новость! Я, конечно, понимал, что Борис Стотланд – человек со странностями, но о том, что все так серьезно, даже не догадывался. А потом подумал, что, в сущности, о Борисе ничего не знаю и что встреча с его соседом – прекрасная возможность собрать о нем хоть какие-нибудь сведения.

Анатолий оказался просто кладезем информации. Очень общительный, чтобы не сказать болтливый, и к тому же знал Бориса с самого детства. Правда, тогда они почти не общались. Из-за разницы в возрасте (Анатолий был младше на девять лет), а главное, из-за замкнутости Бориса.

– Он и во двор-то никогда не выходил, – не спеша предавался воспоминаниям Анатолий, совершенно забыв, что так спешил уйти на работу. – Борька всегда был с приветом. Ни с кем не дружил, никого не любил, кроме своей мамочки. Они жили вдвоем, и никто им был не нужен. Да у Борьки даже девушки не было. Наверное, мама не разрешала. – Анатолий засмеялся. – Она ему заменяла и друзей, и семью. А когда она умерла, он и сдвинулся. Закрылся в квартире, бросил работу и стал пить по-черному. Потом лечился, пить перестал, но с головой у него стало еще хуже. С год назад мы с ним сошлись, можно сказать, подружились, он мне многое про себя стал рассказывать. – Анатолий замолчал, не вовремя задумавшись.

1 ... 9 10 11 12 13 14 15 16 17 ... 55
Перейти на страницу:

Комментарии
Минимальная длина комментария - 20 знаков. Уважайте себя и других!
Комментариев еще нет. Хотите быть первым?