– Значит, не понимаешь, о чем я? Ты, случайно, театральный не заканчивала?

– Я заканчивала филологический с красным дипломом.

– Умная, да?

– Ну, допустим.

Отрываюсь от монитора, смотрю прямо в глаза этого здоровяка, он реально похож на медведя, взъерошенный, глаза красные, дикий какой-то.

– Вам не помешает отдохнуть и не пить, выглядите не очень.

– Отдохнешь тут. Так что у тебя с Марком?

– Вы его крестная фея, что так печетесь о крестнике?

– Сострила, да?

– Еще не пыталась.

– Ты, девочка, не юли, я, сука, вижу тебя насквозь,– он так странно впился в меня взглядом, я даже отодвинулась. Добрый весельчак, гуляка и балагур Артур моментально стал опасным.

– Что же вы видите?

– Много чего. Все эти твои глазки в пол, молчание, лучше бы жопой крутила, как Лизка.

Снова эта кукла.

– Если я узнаю, что ты сливаешь информацию – раздавлю.

Ах, вот оно что, финансовый директор волнуется о своих финансах, ну, работа у него такая.

– Не логично.

– Что?

– Если бы я хотела что-то слить, то как раз бы и крутила жопой.

– Да хуй вас разбери с филфака, какие вы.

Артур нервничал, не могла понять, от чего. Это я его так озадачила, или что другое? А еще он постоянно проверял телефон, будто ждал сообщения или звонка.

– Вот когда узнаете, тогда и будете судить.

В отличие от овцы Эльзы, что стояла на коленях перед шефом, Эльза Эдуардовна имеет опыт отвечать дерзко. Все-таки пять лет преподавания студентам с бушующими гормонами не могли не оставить след.

– Эльза!– Марк Альбертович громко позвал, я вздрогнула.

Он что, вышел, чтоб позвать меня, или проверить, живая ли я еще? Медведев медленно выпрямился, окинул меня говорящим взглядом.

– Артур, где документы по банку? Они сейчас приедут.

– Вот принес,– на мой стол падает папка.– И не забудете, Марк Альбертович, о нашей договоренности.

– Я все помню. Эльза, зайдите.

С силой хлопает дверью, а у меня сдают нервы, вот реально.

– Иди, чего сидишь, выпускница филфака. Босс будет делать а-та-та.

Не будите лучше Вы во мне Пантеру,

Опыт со студенчеством такой,

Что могу создать такую сферу,

Заставляя думать головой,

Что забудете сюжет первоначальный,

Ядом и сарказмом- мордой в стол.

И от Вашей похоти банальной,

У меня давно стальная бронь.

(с) Ева Ветрова

Марк

Просто стоит и смотрит на меня.

В глазах равнодушие.

Ничего больше.

Это точно та Эльза? Та Эльза, что стояла передо мной на коленях, так жарко брала мой член в свой сладкий ротик, а потом глотала сперму? Это точно та Эльза, что кончала на моих пальцах, на которых еще ее запах? Узкая юбка, приглаженные волосы, очки. Но чего-то не хватает. Нет помады, той, порочно-красной, которую хотелось размазать.

– Я вас слушаю, Марк Альбертович.

Сижу, ничего не отвечаю, просто рассматриваю ее. Морозит взглядом так, что по спине холодок. Но ведь я слышал, я прочитал по губам ее слова.

– Ты сказала мне недавно кое-что?

– Что именно?– приподнимает бровь.

– Не помнишь?

– Нет,– четко и ясно.

Врет нагло, в глаза.

– Даже так?

– Вам показалось, Марк Альбертович, вообще все, что было, показалась.

– Все?

Вот же сучка какая.

Смотрю, склонив голову, а самого внутри начинает колотить. Такое чувство, что это не я ее, а она меня поимела. Но так не пойдет, девочка. Отодвигаю кресло от стола, откидываю бумаги, что держал в руках, прямо на пол, они так красиво рассыпаются веером.

­– Все, говоришь?– внутри поднимается волна протеста.

Вижу, как дрожат ее ресницы, как часто дышит и с силой сжимает ежедневник в руках, тот самый, розовый.

– Подними.

От одной фантазии о том, как сейчас она встанет на колени и начнет собирать бумаги, член напрягается. Думать надо о работе, вот-вот приедут представители банка, а у меня навязчивая идея поставить свою секретаршу раком, отшлепать по упругой попке. А потом, раздвинув ягодицы, растянуть колечко ануса и войти изнывающим членом глубоко в попку.

Черт!

Гребаный маньяк!

Но Эльза стоит, не двигаясь с места. Прикрываю глаза, глубоко дышу, ее молчаливое сопротивление начинает заводить.

– Опустись и собери то, что я уронил,– говорю тихо, но с нажимом, сидя в кресле с широко расставленными ногами. – Встань на колени, собери бумаги.

Девушка бледнеет, кусает губы, а мне хочется укусить их самому, оставляя следы и зализывая. Хочу чувствовать их припухлость и гладкость кожи под рукой. Она уже делает шаг вперед, но в этот момент звонит мой телефон, Эльза останавливается.

Смотрю на дисплей, отец, как всегда, вовремя. Не могу не ответить генеральному директору. Поднимаюсь, мой стояк так отчетливо выпирает, но мне уже все равно.

– Да, да, здравствуй. Конечно, я помню, обязательно буду. Да, не один. Я понимаю, это очень важно. Хорошо.

Смотрю на рассыпанные у моих ног бумаги, потом на Эльзу. Стучу трубкой телефона по ладони, она стоит все так же и тоже смотрит на бумаги.

– Ты понимаешь, что должна выполнять все, что я скажу?

Молчит, опустив голову. Откуда в ней всего столько? Дерзость, отпор и в то же время эти опущенные в пол глаза и молчаливое согласие. Она подходит, медленно опускается, ее макушка как раз на уровне моего паха, хочется положить на волосы руку и почувствовать их гладкость, а потом сжать и притянуть к себе.

Перед глазами картинки одна ярче другой. В них девушка со связанными руками, стоящая на коленях, высоко задрав попку, ждет своего господина, готовая принять его. Готовая на все для него.

Эльза быстро все собирает, сжимает бумаги в руке, потом протягивает мне и снова смотрит с вызовом.

– Значит, ничего не было. Так?

– Ничего,– слишком резко и громко, облизывает губы, а я готов душу отдать дьяволу, я видел уже эти губы.

– И много ты так сменила мест работы, где ничего не было?

Несу такую чушь, что самому противно, хочу уколоть ее словами за ее надменный взгляд, хочу видеть в нем покорность.