Та же самая мысль пришла в голову и Лесе. И они с Кирой с равным недоумением воззрились на девушку.

— Я вам сейчас свой телефон запишу, — не замечая их недоумения, продолжала бормотать бедняжка.

И дрожащими от волнения руками она нацарапала на бумажке три номера.

— Вот это домашний, — прошептала она. — Это рабочий. А это мобильный.

Кира лишь мельком глянула и отметила, что живет девушка где-то неподалеку от университета. А связью пользуется самой дешевой. Без абонентской платы, с бесплатными разговорами внутри сети и с бесплатными входящими звонками и сообщениями.

Ясно, что девушка далеко не богата. Об этом же говорила и ее одежда. Блузка и юбка хоть и были безупречно чистыми и наглаженными, но вряд ли могли считаться модными. Колготки тоже были из дешевеньких. А уж об обуви и говорить не приходилось — туфельки из кожзама. Да и тот факт, что девушка была вынуждена подрабатывать на кафедре, тоже о многом говорил. Эх, богатого бы, дурочке, мужа, а не голодранца и альфонса Эдика.

— Лена, — проникновенно произнесла Кира, — поверь мне, этот Эдик тебя не стоит. Не нужен он тебе.

— Откуда вы-то знаете? — вспыхнула девушка и даже покрылась красными пятнами от негодования.

— Но телефон мы ему твой обязательно передадим, — тут же пошла на попятный Кира.

— Спасибо, — моментально успокоилась девушка. — Огромное вам спасибо!

— Скажи, а не было ли среди знакомых Эдика человека с такими приметами? — спросила у девушки Леся и описала приметы того парня, которого ранили сегодня и который лежал сейчас в больнице, борясь за свою жизнь.

Лена честно попыталась вспомнить. От напряжения она даже кожу на гладком юном лбу собрала в гармошку. Но ничего не получилось. И девушка отрицательно помотала головой.

И лишь когда подруги уже находились в дверях, она запоздало сообразила спросить у них:

— А зачем вы разыскиваете Славу? — воскликнула она.

— Из-за твоего драгоценного Эдика, — правдиво ответила ей Кира. — У нас есть подозрение, что он приторговывает фальшивыми документами, а в свободное от работы время живет на средства пожилых дам. Так что все же подумай, стоит ли тебе продолжать знакомство с таким человеком.

И они ушли, оставив девушку сидящей с приоткрытым ртом на своем, рабочем месте.

Дом, в котором проживал Славик, оказался обычной блочной коробкой с кое-как замазанными противной серой замазкой неровными швами. Они, эти кривые квадраты, придавали дому еще более жалкий вид. Вокруг густо разрослись когда-то декоративные кустарники, которые без ухода одичали, расплодились и выглядели тоже заброшенными зарослями.

К тому же осень безжалостно сняла с них зеленый наряд. А между голых веток бесстыже валялся всякий хлам — пожелтевшие газеты, пакеты с мусором, пустые пластиковые бутылки и какие-то совсем уж отвратительные гниющие остатки.

Похоже, жильцы дома не всегда давали себе труд донести отходы до мусорного бака. А поступали гораздо проще, выбрасывая весь накопившийся у них мусор прямо из окон своих квартир.

— Мерзость запустения, — прокомментировала увиденное Кира, войдя в нужный подъезд и тут же едва не задохнувшись от вони.

— Просто люди сами себя не любят, — проворчала Леся, с омерзением отшатываясь от измазанных какой-то клейкой гадостью лестничных перил.

Они поднялись на последний, пятый, этаж, где находилась квартира Славика. И позвонили в железную дверь, обитую деревянными рейками. Еще десять лет назад такая дверь считалась бы верхом шика. Но сейчас подруги посмотрели на нее с плохо скрытой жалостью.

Впрочем, еще большее чувство сострадания вызвала у них старушка, открывшая им дверь. Тот факт, что открыла она ее, предварительно даже не спросив, кто пришел, мог свидетельствовать только о двух вещах: либо сморщенная как сушеное яблоко бабулька выжила из ума, либо ей абсолютно нечего терять.

И, как поняли подруги, пройдя в квартиру следом за хозяйкой, верны были оба их вывода. Бабулька сразу же приняла их за предвыборных агитаторов, хотя ничего похожего подруги ей не говорили. Имя Славика оставило ее глубоко равнодушной. Но она была славной бабулькой и даже предложила подругам располагаться на креслах.

— Садитесь, садитесь на кресла! — ласково улыбаясь, предлагала она девушкам. — В ногах правды нет.

Подруги огляделись. Кресел тут не было и в помине. Был обшарпанный стол, шкаф с отломанной дверцей, металлическая кровать с панцирной сеткой и ветхим бельем. И была колченогая табуретка, на которой в данный момент сидела сама бабка.

— Бабушка, а где же кресла? — растерялась Леся, но Кира пихнула ее локтем под ребро. В конце концов они сюда не рассиживаться пришли.

— Бабушка, где Слава? — спросила она у гостеприимной старушки, которая уже успела забыть, что они помощники депутата, и теперь приняла их за дочек своей соседки.

— Слава? — переспросила бабушка. — Да тут он где-то был.

Подруги переглянулись. Величина квартиры не позволяла заподозрить, что в ней мог скрываться кто-то еще, кроме них троих.

— Кис-кис-кис! — позвала тем временем бабулька.

На ее зов из кухни показался такой же облезлый кот. Он лениво взглянул на бабульку, словно спрашивая, чего это она его разбудила, если все равно не собирается кормить.

— Вот он! — восхищенно воскликнула бабулька. — Внучок мой. Славочка! Кис-кис, детка!

Девушки совершенно растерялись. У них не было опыта, как обращаться с такими свидетельницами.

— Надо купить ей чаю и тортик какой-нибудь, — прошептала Кира, с жалостью оглядывая покачивающуюся на табуретке бабульку. — Обычно старушки к чаю с тортиком относятся очень положительно. Глядишь, во время чаепития немного в себя и придет.

Но идти за тортиком подругам не пришлось. В прихожей загромыхал замок открывающейся двери. И в комнату ввалилась полная женщина. Румянец на ее щеках вряд ли был признаком здоровья, а скорее результатом повышенного давления.

— Раиса Михайловна! — воскликнула женщина, осторожно пристроив у дверей два пакета. — Это кто же у тебя снова в гостях?

— Девочки пришли, — радостно сообщила ей бабулька. — Металлолом им в школе собрать велели. Вот они и пришли. Пионерки!

Подруги, которых бабулька приняла за школьниц, немедленно почувствовали к бабке прилив горячей симпатии.

Тем временем румяная женщина внимательно изучала подруг.

— Вот что, Раиса Михайловна, — сказала она наконец, обращаясь к бабке, — ты бы пошла прилегла. А я пока обед приготовлю. И чаю с конфетами тебе дам.

— С коровкой? — осведомилась бабка.

— С ними самыми, — кивнула женщина, и бабулька проворно двинулись в сторону кровати.