Но что-то пошло не так, и вскоре мама перестала лить слезы счастья. Она начала резко одергивать Алису, требуя прекратить нести чушь о каком-то Кролике. В конце концов от любящей матери не осталось и следа, лишь раздраженная гримаса нетерпения. Так ей хотелось поскорее избавиться от паршивой овцы, нарушавшей идиллическую картину их дома.

Алиса волочилась за Тесаком, отчаянно мечтая передохнуть и с надеждой косясь на небо, силясь разглядеть там хоть малейший розовато-оранжевый проблеск зари. Она больше смотрела вверх, чем по сторонам, вот и не заметила дозора.

Но Тесак был начеку. Он ухватил ее за плечо и поволок в небольшой закуток возле сапожной мастерской.

– Впереди двое охранников. Мы уже добрались до красных улиц, а тут каждый главарь держит охрану, чтобы не подпускать конкурентов.

– Красных? – переспросила Алиса.

– Ага. В этом районе главари не просто прохлаждаются, собирая дань с лавочников. Здесь постоянная грызня не на жизнь, а насмерть, за каждую монету и пядь земли. – Тесак встряхнул Алису за плечи. – Если ты здесь отстанешь, или кто-нибудь пронюхает, что ты не парень, больше мы не увидимся.

Алиса кивнула, пытаясь храбриться, хотя ее пробирала дрожь.

– Понятно.

– Пожалеешь, что выжила, – сказал он.

– Я помню, – едва слышно ответила она. – Помню, как уже жалела. Я буду рядом, и не как пришибленная. Стану тебе братом.

Тесак кивнул.

– Давай свернем плащи. Они бросаются в глаза, а нам лишнее внимание патрульных ни к чему.

Алиса без сожаления свернула плащ и поежилась. Потом плотнее запахнула куртку, ощутив тяжесть ножа в кармане.

Тесак уложил вещи в мешок и заявил:

– Если придется объясняться, помалкивай, я сам.

Она вышла за ним на улицу, натянув кепку до самых глаз, и сунула руки в карманы, крепко стиснув рукоятку ножа. Улица перед ними казалась пустынной. Патрульных не было видно. Может, Тесаку в тумане померещилось.

Внезапно, словно по какому-то сигналу, из тьмы с двух сторон возникли два стража.

– Эй, парни, куда намылились? – спросил один из них.

Ростом он был чуть пониже Тесака, над бровью виднелось белое клеймо. Ночью оно резко выделялось на фоне темных волос.

Эти двое встали стеной перед Алисой и Тесаком, всем своим видом давая понять, что мимо них и мышь не проскочит без разрешения. Алиса с облегчением отметила, что ее тоже посчитали «парнем».

– Идем себе мимо, – ответил Тесак и посмотрел прямо в глаза человеку перед ним, не нагло, не вызывающе, просто… без робости.

Алиса решила, что лучше всего ему подыграть. Она подняла голову и посмотрела в глаза стоящему напротив. Он был примерно ее возраста, может, даже моложе. На лице корка грязи с какими-то рыжими пятнами, похожими на брызги крови. Пары нижних зубов недостает, в правой руке длинный нож. Мелькнула мысль, что со своим ножом она бы проиграла ему в поединке, у противника он был гораздо больше.

«А кто тебя заставляет устраивать поединок? – подумала она. – Найди местечко помягче и всади туда нож изо всех сил, как в прошлый раз».

От этой мысли она вздрогнула. В прошлый раз? Когда она спасалась от Кролика?

На мгновение она запуталась в собственных воспоминаниях и пропустила часть разговора между Тесаком и человеком с клеймом. В этой паре он явно был за главного. Придя в себя, она обнаружила, что обстановка накалилась, напряжение нарастало как раздувающийся мыльный пузырь.

Человек перед Алисой – «Щербатый» – крепче перехватил рукоять ножа. Алиса сделала тоже самое, нащупав нож в кармане. Другой – «Меченый» – ткнул пальцами Тесака в плечо:

– Куда прешь, спрашиваю. Без разрешения мистера Плотника никто по его улице не пройдет, а когда его нет, вопросы решаю я. Коли соображаешь, что к чему, отвечай да гони монету, глядишь, пропустим и шкуру особо не попортим.

Тесак молчал. Покосившись на него, Алиса заметила совершенно бесстрастное выражение лица и пришла в ужас от мысли, что в него вероятно вселился Бармаглот.

Меченый снова толкнул Тесака в плечо:

– Ты чего, дружок, совсем тупой?

Тесак медленно повернул голову, как механизм, Алиса однажды видела такого на прогулке со своей гувернанткой. Посмотрел на руку Меченого у себя на плече, потом в лицо его напарнику. Алиса ахнула:

– Тес, не надо! – но было уже поздно.

Никто не успел и глазом моргнуть, как в тусклом свете газовых фонарей мелькнул топор и вонзился Меченому в горло с такой силой, что голова запрокинулась назад, почти отделившись от тела.

Кровь фонтаном брызнула в лицо Алисе. На секунду все застыли, глядя, как тело Меченого, свесив голову под неестественным углом, заваливается назад.

Потом Щербатый открыл рот, и Алиса подумала: «Сейчас он поднимет тревогу».

Не дав ей даже додумать эту мысль, Тесак метнулся к Щербатому, ударил его ножом в живот и молниеносным движением распорол поперек. «Живот – мягкое место», – подумала Алиса, глядя на зияющую кровавую рану под ребрами.

Щербатый потрясенно уставился на них, хватаясь за живот. Рот его приоткрылся, но он не издал ни звука и вслед за своим приятелем повалился на землю, хрипя и корчась в агонии.

Тесак встал рядом с Алисой – в одной руке окровавленный топор, в другой нож.

– Так их бросать нельзя, – объяснил он, словно наставляя ученицу. – Дело надо доводить до конца, иначе в покое тебя не оставят.

Снова блеснул топор, и Щербатый затих. Тесак вытер лезвие о подкладку пальто, чтобы пятна крови не бросались в глаза. Алиса разжала пальцы в кармане и выпустила нож. Рука тряслась, и пришлось прижать ее к себе, зажав в кулак, чтобы унять дрожь.

– Валим отсюда, пока еще кого не принесло, – скомандовал он, схватил ее за плечо и поволок прочь от валяющихся тел.

– Я д-думала, он сейчас тревогу поднимет, – запинаясь пролепетала Алиса.

Тесак окинул ее суровым взглядом:

– Ясное дело, поднял бы. Алиса, тут горевать не о чем. Если бы я не завалил тех двоих, пришлось бы отбиваться от целой толпы.

– Да не в том дело, – объяснила она. – Я понимаю, они бандиты. Только…

– Только что?

– Зачем ты первого-то убил? Второй бы не стал шум поднимать, если бы ты его напарника не тронул.

Алиса сама удивилась тому, как сильно разозлилась, она просто кипела от гнева. Она и не помнила, когда в последний раз так сердилась, когда испытывала что-либо, кроме страха, смятения и холода.

– Сам не знаю, – признался Тесак. – Когда он начал меня тыкать, я совсем взбесился, просто не соображал, что творю.

– Ты же учил меня не привлекать внимания, – тихонько прошипела Алиса. Они оба невольно понизили голос, не желая поднимать лишнего шума, и так уже небось засветились. Тесак проворно нырнул в ближайший переулок, унося ноги подальше от злополучного места и продолжая путь к намеченной цели.