завтраком занялся, достав продукты из холодильника и кружку сполоснув. Приятно всё-таки, когда из крана горячая вода, на кухне свет, в батарее тепло под восемьдесят градусов Цельсия. И можно ходить по квартире в трусах, когда за окном завывает и метёт.

– А с пацанами как общаешься? Тоже на английском?

Рома махнул рукой перед фронтальной камерой:

– Ой, эти тоже бормочут что-то активно. Ну я тогда брови домиком делаю, и переспрашиваю «и что ты там пиздишь? Пиво то пить будем?». Вот где-то месяц они эту мою фразу слушали, пока полностью не перевели. И вот мы, наконец, пиво пьём.

– Сработало, выходит?

– Сработало. Песни ночью писать пытаюсь, не спится. Храпят как паровозы. Пастой вот одного ночью измазал. А тот приятеля подушкой чуть не придушил. Я ж его тюбик взял. Свой самому пригодится.

Боря улыбнулся, намазывая на хлеб толстый кусок сливочного масла и кидая толстый кусок колбасы в палец толщиной. Есть надо много с утра. Потом некогда. И жуя, спросил:

– Слушай, коварный, ты что там за пионерлагерь устраиваешь? Ты бы потише в людей пальцем тыкал и нарывался. А то обидятся. В меньшей степени УК Светлый путь за тебя хочет вписываться, чтобы из тюряги вытаскивать. На кого тебя потом менять?

– Да в смысле потише тыкай? Я так, тыкая, с девушкой тут и познакомился, – Рома в улыбке блаженной расплылся. – Домой походу привезу. Влюбился по уши.

– Что, опять? А Оксана?

– Да какая Оксана. Прав ты, стара для меня. Это ведь сейчас ничего. А через лет десять уже всё, тётка. А я ещё ого-го.

Чайник электрический закипел. Турка на газе подоспела. Боря заварил байхового, лимона добавил. А в чашку с кофе молока плеснул. Немчику. А на брата довольного поглядывая, обронил:

– Так ты новую жертву, подыскал? Помоложе?

Не исправится же. Да и что там исправлять? Только умнеть начал. Жаль, что только на Оксане. Но не каждому же человеку по жизни толстые умелые проститутки сразу попадаются, которые объяснят, как жить надо.

«Эх, Снежана, долгих тебе лет жизни», – добавил внутренний голос с тоном ностальгии картинки подбирая. Могли же жить себе в гараже, в дартс играть и в бане париться каждый день. Кровать ночью ломать, а днём борщ варить на плитке с одной конфоркой. Но нет же, хорошей жизни захотел и всё старое отринув, в работу с головой подался.

А Рома всё не унимался и почти кричал от восторга, чтобы музыку однотипную, на басах, перебить:

– Ага, вот чую прям, что мой человечек. Даже английский ради неё учу. Ну там, хау ду ю ду ит, и вся херня… Хей, мэн, ту шотс плиз! Ноу секс фор мани. Ноу!

– Она что, из Великобритании? – уточнил Боря, глядя как перед братом на стойке виски в рюмках появились, а мужик навязчивый, напротив, исчез.

– Я не знаю. Кто ж о таких вещах в первую встречу спрашивает? Я ей дюхаста спел на сцене вживую только, потом давай стесняться вместе насчёт тревелинга даун зе ревира, а потом почему-то целуемся уже у туалета, пока мужики вокруг в юбках и на каблуках ходят и фукают.

– То есть ты только что с ней познакомился?

– Ну да. Но я сейчас пьян, за временем не слежу, и последствий дальнейшего развития ситуации не предвижу, – кивнул Рома, заливая в себя алкоголь, и с важным видом добавил. – Вижу пока только самый конец. Тот, где на берегу моря сидим за руки держась старенькими, умираем в один момент на закате. Надеюсь мой конец заправлен в штаны будет, а яйца не рядом лежать. Ты вообще видел какие у дедов висят? До пола почти отвисают. А я видел. Теперь смотреть приходится. Общественный транспорт же. ну и люди с флагами радужными то жопу покажут, то хер в руку сунуть пытаются вместо приветствия…. Тяжело в Европе, Боря.

– Рома, балбес! Думай о работе. Ты вообще там что-то делаешь?

– Да только и делаю, что работаю, – тут Рома опрокинул шоты вне кадра, а телефон рядом подсветил африканца и араба за стойкой.

Занюхал рыжий сантехник рукавом и тут же объяснил.

– Эти двое арийцев пока с людьми разговаривают и бумаги оформляют, я всю работу и делаю. Только мне кажется, они на своём разговаривают. Потому что это точно не немецкий.

– Как это?

Рома закашлялся. Не в то горло пошло. По груди себя побил и ответил:

– Тут вообще хер пойми сколько языков звучит. Но нам чаще везёт. А может и квировский контингент попадается или там, пансексуальный. Я ни в зуб ногой насчёт их заморочек. А эти двое моих хлопца там на своём чё-то тоси-боси перетирают, чалму почёсывая или на дреды глядя. И всё, есть работа. Я переводчик онлайн однажды включил между делом, а он мне про «еблю обезьян в зимний период» выдал. Ну я с тех пор телефон и не включал. Вирус мож какой немецкий телефон мой поймал. Ну его. Нельзя так с обезьянкой-то. А тут думаю, давно тебя не слышал.

Боря кипяток с чайника в термос слил на работу, в сумку закинул и спросил между делом:

– А что за работа? Тяжело?

– Да та же: протечки, поломки, краны им поменять, раковины прочистить. С этим любой ебанурик справится, – и тут братан лицом посветлел. –