— А мы вам охрану.

— Прошлый раз вы тоже обещали. И говорили, что больше они не сунутся. А сегодня у меня шесть дырок в двери. Слава Богу, не в голове.

— А если мы через суд? По статье «Дача заведомо ложных показаний»...

— Вы по суду, а они без суда... Нет, мне нож под ребра страшнее уголовной статьи. Потому что он без обжалования... Тоже верно...

— Значит, спали?

— Мертвым сном. И я, и жена, и дети, и даже кошка...

Так, здесь опять мимо. Остается выяснять личности погибших... Отслеживать их оружие. Искать причины, заставившие их прийти туда, где они уже однажды были...

Ну за каким за таким они привязались к этой треклятой квартире? Что им в ней понадобилось?.. Еще раз.

— Где дискеты? Или хотя бы ключ от сейфа, где дискеты лежат? — жестко спросил ген..., то есть просто товарищ Петр Семенович. У которого пропала столь важная для него и всего его окружения информация. И которая, если ее вовремя не найти, могла пересадить всех их из мягких кабинетных кресел на жесткую скамью подсудимых или, того хуже, расставить в ряд подле одной стенки. — Ну вы хоть что-то сделали для возвращения утраченных документов? Или вы лаптем щи хлебаете? Черт вас всех задери!

— Никак нет! Сделали.

— Что сделали?

— Выполнили ваше приказание в отношении осмотра похитившего информацию трупа.

— Ну?

— Осмотр трупа никаких результатов не дал. Ключ не обнаружен.

— Вы внимательно осматривали?

— Так точно. Изнутри осматривали.

— А квартира?

— Тут такое дело...

— Какое дело? Что вы мнетесь, как монашка перед гусаром? Вы обыскали квартиру?

— Никак нет.

— Почему?

— Не успели.

— Как так не успели? Почему не успели?!

— Нам помешали.

— Что? Опять?!

— Так точно. В квартире была засада. Мы были вынуждены принять бой.

— Потери?

— Четверо убитых и трое раненых.

— Вы что? Вы с ума все посходили?! При таком подходе к делу у нас скоро не останется личного состава! С кем тогда прикажете дело делать? С вами?

— Виноват...

— Доложите подробности.

— Согласуясь с ранее разработанным планом, мы к двадцати четырем часам сконцентрировали задействованные в операции силы в районе...

— Вы мне не про план. Вы мне про дело толкуйте. Про то, что вы там на месте натворили.

— Виноват... В три часа пятнадцать минут после полуночи участвующее в операции подразделение прибыло на место, заняло исходные позиции и попыталось проникнуть в квартиру. В которой встретило ожесточенное сопротивление противника в составе двух бывших там неизвестных лиц, вооруженных автоматическим оружием, которые открыли огонь на поражение.

— И вы не могли справиться с двумя стрелками?

— Дело в том, что на помощь блокированным в квартире неизвестным, по всей видимости, по их вызову, под видом бригады «Скорой помощи» прибыла группа прикрытия. И мы оказались зажаты в клещи.

— А ваше прикрытие? Где было ваше прикрытие?

— Наше прикрытие вступило в бой с новоприбывшими превосходящими силами противника, оттянув на себя часть его личного состава. При этом другая часть, успев просочиться в подъезд, ударила ведущему бой в квартире подразделению с тыла, поставив его тем самым в наиболее невыгодное, с точки зрения ведения боевых действий, положение...

— Вы что заканчивали?

— В каком смысле?

— В прямом. Вы какое учебное заведение заканчивали?

— Общевойсковое военное училище.

— Чувствуется. Что общевойсковое. По масштабу и способу ведения боевых действий. Не понимаю только, как вы смогли обойтись без использования приданной бронетанковой техники и без прикрытия сверху штурмовой авиацией.

— Виноват.

— Продолжайте.

— Оценив создавшуюся оперативную обстановку как критическую, я, будучи командиром вверенного мне подразделения и ответственным за проведение операции, принял решение о переходе к обороне и вызове подкрепления. После чего Получил приказ на прекращение огня и эвакуацию, которую и успешно осуществил без потерь со стороны личного состава.

— Значит, эвакуацию смогли осуществить без потерь?

— Так точно. Без потерь.

— А не выполнить приказ умудрились с потерями?

— Виноват.

— И где вы мне теперь прикажете искать то, что вы снова упустили?

— Не могу знать...

— И по какой статье вы прикажете мне списывать потери личного состава, которые больше отделения?

— Не могу знать...

— Плохо, что не можете! Никуда не годно, что не можете! Вы только гробить бойцов можете! А больше ничего не можете...

— Виноват...

— Конечно, виноват. Кругом виноват! Идите и напишите мне подробный рапорт о гибели личного состава вверенного вам подразделения...

— Что указывать в качестве причины смерти?

— Не знаю, что указывать! Что хотите, то и указывайте. Дорожно-транспортное происшествие, подрыв на учебной мине, коллективное самоубийство, отравление позапрошлогодними грибами, употребление в больших количествах технического спирта... Все, что вам в голову взбредет. Но только так, чтобы комар носу не подточил. Чтобы ни одна комиссия... И чтобы родственники ничего не узнали еще по меньшей мере несколько недель.

— Как это?

— Так это! Отправьте их в срочную командировку. Только так, чтобы с удостоверениями, билетами, продуктами и прочим довольствием. И там, в командировке, пусть они и... отравятся. Ну или подорвутся. Лучше подорвутся, чтобы меньше вопросов. Потом запаяйте их в цинки и с соответствующей сопроводительной документацией доставьте сюда.

— Но ведь тел нет?

— Вы что, первый раз замужем? Тел нет, зато земля есть, камни есть. А лучше так, лучше купите какой-нибудь проквашенной говядины и набросайте в гробы. Чтобы, даже если вскрыть, никто ничего не понял. Задача ясна?

— Так точно!

— Отвечаете за это дело лично! Не сможете спрятать концы в... гробы, а гробы в землю, уляжетесь туда сами. Понятно?

— Так точно! Понятно! Разрешите идти?

— Черт с вами, идите... Сами знаете куда! Потом ген... товарищ Петр Семенович отправился на свою дачу, чтобы в привычной обстановке подумать о том, как теперь выкручиваться из создавшегося почти безнадежного положения. О котором никто, кроме него, по-настоящему реального представления не имел. И чем больше думал, тем к более неутешительным выводам приходил.