Она молча ела и размышляла о своих новых хозяевах. Как не подходят друг другу мистер и миссис Скаттергуд! Он – кроткий и добродушный, она властная и суровая. Кроме них, в доме живут белокурая неряха Долли и веселый простоватый Люк. Есть еще кухарка, старая горбунья Гепзайба Смит; впрочем, она редко выходит из кухни. Вот и все.

Как ни странно, но здесь Ровена чувствовала себя лучше, чем в замке Челлингтон. Полковник часто обвинял ее в греховной гордыне. Может, он счел, что пребывание в более бедной обстановке сломит ее? Если такова была его цель, то он ее не достиг, полковник и понятия не имел, как мучилась Ровена в замке! Несомненно, он очень разозлился бы, узнав, что Скаттергуды обращаются с ней куда лучше, чем ее прежние домочадцы!

Тут госпожа Скаттергуд кашлянула, и все как по команде посмотрели на нее.

– После обеда Ровена отправится в лавку, – обратилась она к мужу.

Тот нахмурился, открыл было рот, но потом передумал и кротко кивнул.

– Значит, отныне я буду работать в лавке? – спокойно спросила Ровена. – Для этого меня и прислали в Йорк?

Видимо, полковник Тиндалл считал, что работа в кожевенной лавке ее унизит.

Глаза госпожи Скаттергуд были так же холодны, как и у ее брата.

– Меня просили приютить тебя и найти для тебя подходящее занятие, – отрезала она. – Какое именно – всецело зависит от меня. Вот я и подумала: раз тебя воспитывали как леди, значит, ты должна хорошо шить и вышивать. Я хотела держать тебя здесь, в доме, но у нас нет места для белоручек. Здесь не замок Челлингтон! Может быть, в лавке ты и пригодишься. Мужу нужны помощники.

Вот почему после обеда Ровена спустилась вниз, прошла узким коридорчиком и очутилась в кожевенной лавке. На нее надели огромный фартук, рассчитанный на фигуру вдвое крупнее. На пороге она споткнулась, и мистер Скаттергуд, стоящий напротив, за верстаком, поднял на нее глаза и удрученно вздохнул.

– Ага, вот ты и пришла, милочка, – неуверенно пробормотал он. – Вижу, ты хорошо закрыла свое хорошенькое платье.

Он замолчал и прикусил губу, не зная, что сказать. Ровена тоже выжидала; она понимала, что за его неловкостью и косноязычием кроются доброта и дружелюбие.

– Что мне делать, сэр? – серьезно спросила она и, улыбнувшись, весело продолжала: – Может, я смогу кроить седла или кошельки? Должна признаться, мне еще не приходилось выполнять подобную работу.

Тобиас Скаттергуд улыбнулся в ответ, радуясь, что Ровена не сердится. С самого начала его смущало хорошее воспитание, полученное девушкой; он надеялся, что жена найдет Ровене достойное занятие в доме. Лавка – не место для молодой леди, привыкшей к жизни в замке, но не его дело – рассуждать!

В тот первый день Ровена красиво разложила на витрине кошельки, сумки и прочие мелочи, призванные завлечь покупателей. Мастер Скаттергуд сам кроил и мял кожаные изделия с помощью своего неуклюжего помощника Люка Доусона. Не говоря ни одного худого слова о супруге, Тобиас Скаттергуд ухитрился довести до сведения своей юной помощницы, что он не против, если она вовсе не будет работать – лишь бы при появлении остроглазой миссис Скаттергуд она была чем-нибудь занята.

Шли дни, и Ровена испытывала все большую подавленность. Неужели ей придется провести так всю свою жизнь?

Дни сменяли друг друга с удручающей монотонностью. От скуки Ровена попросила доброго Тобиаса позволить ей обслуживать покупателей. Он с радостью согласился. Так, мало-помалу разговаривая и с богатыми, и с бедными горожанами, она начала узнавать место, в котором теперь жила. Товар Тобиаса Скаттергуда ценился за качество, и к нему приходили покупатели из разных слоев общества.

Работа немного развеивала скуку, и Ровена каждый день с нетерпением ждала тех часов, когда ей предстояло спуститься в лавку. По утрам она сидела дома, хотя иногда госпожа Скаттергуд отправляла ее с каким-нибудь мелким поручением. Гуляя по узким улочкам Йорка, девушка думала о том, что ее новая жизнь не так уж плоха. По крайней мере, здесь она пользуется гораздо большей свободой, чем в замке.

Она прожила у Скаттергудов почти месяц, когда одно происшествие нарушило мирный ход ее новой жизни. Дождливым вечером, перед самым закрытием, в лавку вошел мужчина, снял с головы капюшон плаща и стряхнул его, отчего капли полетели во все стороны. Ровена шагнула к покупателю, намереваясь сделать ему замечание: вода может повредить лак на лежащем рядом седле.

Но слова застыли у нее на губах; она испуганно прикрыла рот рукой. Запоздалый покупатель оказался не рассудительным купцом из Йорка и даже не ливрейным лакеем местного богача. Расширив зеленые глаза от радости узнавания, Ровена быстро огляделась по сторонам, убедилась в том, что они одни, и дрожащим шепотом обратилась к покупателю:

– Мистер Биверли! Неужели это вы, сэр?

День был жарким и солнечным; ничто не напоминало о вчерашнем дожде. Кафедральный собор Йорка отбрасывал мощную тень на залитые солнцем улочки. Ровена Тиндалл, опрятно и скромно одетая, в белоснежном воротнике и чепце, в темно-зеленом платье, подчеркивающем ее осиную талию, весело шла по мостовой. Походка ее была легка, и только взгляды прохожих, спешащих по своим делам, мешали ей запрыгать на одной ножке – так весело было у нее на душе.

Ровена и в самом деле пару шагов попрыгала на одной ножке, но вдруг посерьезнела: идущий ей навстречу пожилой горожанин в черном укоризненно покачал головой. Девушка смутилась и остановилась у витрины кондитерской, притворясь, будто разглядывает аппетитные пирожные и печенья, немного успокоилась и пошла дальше. Вчера вечером Эдвард Биверли был совсем не похож на сгорбленного странника. Несмотря на резкую перемену облика, она узнала его тотчас же.

Когда Ровена в лавке прошептала его имя, еле сдерживаясь, чтобы не закричать от радости, он быстро приложил палец к губам. Они отошли в угол, подальше от двери, ведущей в жилые помещения, и он тихо заговорил с нею, делая вид, будто рассматривает кошелек, сработанный Люком Доусоном.

Биверли был так же удивлен встрече, как и Ровена, хотя узнал ее раньше, когда заглянул в лавку с улицы. Ровена же была счастлива тем, что на этот раз мистер Биверли узнал ее. Его первые слова согрели ей душу. Он не спрашивал о замке или об Изабелле, он спросил, как она поживает и отчего оказалась в Йорке.

В лавке беседовать было неудобно, и они договорились встретиться на следующий день. И как раз назавтра госпожа Скаттергуд послала ее отнести богатому купцу деликатный товар, который нельзя было доверить ручищам Люка Доусона. Жена купца пригласила Ровену к столу. Девушка вежливо отказалась, но обрадовалась – теперь она сможет объяснить, почему задержалась. Надо пользоваться любой возможностью, чтобы укрепить дружеские отношения с клиентами! И вовсе не обязательно докладывать жене Тобиаса о том, что она отказалась от чая. Эдвард Биверли объяснил, где она может его найти. Свернув на улочку, расположенную вблизи от кафедрального собора, она еще издали заметила его высокую фигуру на пороге дома. Сердце ее учащенно забилось.