их не тронут, пока они в машине, здесь они ничем не угрожают сосуду. На некоторое время воин потерял её совсем, не чувствуя девушку, посчитал, что всё же умерла, в глубине души он надеялся на такой исход, но ближе к обеду он понял, что зря надеялся. Мужчина чувствовал присутствие сосуда, только не чувствовал, где она.

Макс закрыл глаза, его начала одолевать головная боль, они слишком долго в замкнутом пространстве в заложниках у стаи. Ада продолжала считать, она считала и считала, сводя своим тихим голосом с ума. Женщина ничего больше не говорила, только её размеренный счет, псов же по-прежнему было двадцать. Мужчина глубоко вздохнул, именно сейчас ему захотелось оказаться где-то далеко, на детской качели у дедушки на даче, где всё просто. Ему было достаточно вовремя поесть, принести воды и он молодец. Тогда со спокойной совестью Макс мог сесть на любимую качель, дед приносил ему чашку с клубникой, он сидел и наслаждался сочной ягодой. Тогда Макс не знал, что в скором времени его заберут из родного дома и закроют в его личном аду во благо добра. Но в тот момент мальчик Максим познал, что такое настоящее счастье. Ни до ни после больше Макс не чувствовал той безмятежности, что окутывала его тогда. Он готов всё, что угодно отдать лишь бы на пару минут оказаться рядом с дедом на том же месте.

— Девятнадцать. — прохрипела Ада и схватила его за плечо. — Макс, их стало меньше. Смотри, они исчезают.

Макс открыл глаза, Ада оказалась права, псов действительно становилось меньше, они рассеивались перед ними темным дымом, оставляя после себя лишь вой, пробирающий до костей.

Они просидели так ещё минут двадцать, уставившись на то место, где сидели недавно псы, опасаясь, что появятся снова. Макс пытался отогнать гнетущие мысли о детстве, что ворвались столь бесцеремонно к нему в голову, Ада же нервно курила одну за одной, напряжение и бессонная ночь сказались на ней не лучшим образом. Синяки под глазами делали её старше, мятая одежда развеяла шарм женщины, растерянное выражение лица делало жалкой. Макс поморщился, а буквально вчера она ему казалось одной из красивейших женщин, что видел в своей жизни.

Ада не могла унять волнение внутри тела, она не испугалась псов, не испугалась встречи с сосудом, она до сих пор не могла забыть, что видела от Шамана. Женщина не могла забыть картины прошлого, которые хранили его предки. Перед ее глазами до сих пор стояли образы людей, пострадавших от добра, сколько они отдали сил на его воцарение. Как много крови впитала земля, чтобы добро появилось на свет и сколько черной крови удалось собрать злу, чтобы бросить вызов, ничтожно мало. Ада видела деда Шамана, который предал добро, тот устал барахтаться в лужах крови и отдался злу, пытаясь найти покой и сосуд. Ни того и ни другого найти не удалось. Зато удалось внуку, положившего начало борьбе.

Ада слепо верила Высшим, всегда им доверяла и благодарила за помощь, но именно сейчас она начала прозревать и боялась этого.

— Слушаю. — отозвался Макс на телефонный звонок, женщина вздрогнула от его голоса, он стал грубее и холоднее. — Я понял. — через минуту ответил мужчина голосу в трубке.

— И что? — устало спросила Ада, выходя вслед за Максом из салона автомобиля.

— За нами сейчас приедут, нас ждут Высшие.

— Ничего хорошего. Они редко вызывают к себе.

— Да, сосуд наполнился ночью и им это не нравится.

— Еще бы! — хмыкнула Ада, потягиваясь.

— Что ты знаешь, Ада? — Макс с интересом посмотрел на женщину, пусть он её боялся и ненавидел, а в глубине души презирал, но Ада многое знала, чего не знал сам.

— Макс, Высшие Силы зависят от действия как зла, так и добра, чем сильнее сосуд и его наполняемость, тем слабее становится они.

— Почему я не знал?

— А зачем знать воину всё устройство механизма?! — рассмеялась Ада. — Я же умею добывать информацию.

— Применяла свои силы?

— Я тебе этого не говорила. — она приторно улыбнулась и прислонилась к дереву. — Что-то я устала.

— Да. — согласно кивнул Макс, завидя впереди синий автомобиль. — За нами.

— Ох, не отдохнём мы сегодня, Макс. — Ада подошла к нему, но он отшатнулся от неё. — Эй, я не собираюсь лезть к тебе в голову. По крайней мере сейчас.

— Никогда, слышишь, никогда не лезь в мою голову. — прошипел Макс, смотря на Аду со злостью и она вновь почувствовала, что не может дышать, снова горло будто обхватили пальцами и давят, лишая воздуха. — Или я тебя убью. — Макс отвернулся и Ада сделала вдох спасения. Во второй раз жизни она испытала страх.

Автомобиль подъехал к ним и они поспешили сесть в салон, Макс на сей раз сел спереди, Ада устроилась на заднем, теша себя надеждой, что получится вздремнуть.

— Что-то непонятное творится. — проговорил водитель, когда они выехали на трассу по направлению к городу.

— В каком смысле? — лениво спросил Макс, делая напускное безразличие.

— Сегодня заболел Дмитрий Валерьевич, сколько его помню он никогда не болел.

— Сука. — Ада подскочила на месте, значит, они серьезно ошиблись. Они должны были рискуя своей жизнью убить сосуд, теперь механизм запущен и первое, что пришло с новым глотком зла, это болезни. Болезни близких добру.

— Все носятся по штабу, ждем врачей. — продолжал водитель. — Тяжёлое время настаёт для нас всех.

— Мой друг, ты не представляешь насколько. — кивнул Макс, сжимая кулаки.

7 глава. Высшие Силы

И только пепел останется, после нас…

Когда началась борьба добра и зла уже никто не помнит. Стерлась из памяти поколений первая битва двух людей, один из которых нес добро, второй нес зло. В первом текла горячая кровь, во втором темные воды, в которых не осталось ни капли крови. Когда они бились никто не помнил, не помнили места их столкновения, не помнили их имена. Только темные воды крови остались от их битвы.

Но были те, кто помнил первых. Кто видел своими глазами жестокость добра и зла, кто знал, к чему приведет борьба. Они жили битвой, ждали решающего конца. Последователи питались силами добра, оно давало им здоровье, давало влияние, давало уверенность. Они в свою очередь уничтожали сосуды, не давали им завершить то, для чего они рождались. Так воин уничтожил первый сосуд, они бились долго, и убить его смог только с помощью огня. Сосуд зла сожгли заживо, испаряя из него темную воду. Второй родился спустя столетие, но того свели с ума его власть, которым одарило