Студенцов скривился. Теперь он и сам не был уверен, знал ли он мальца, во всяком случае, не настолько, чтобы понять, почему пацан, который срал в золотой горшок, да не здесь, а за границей, и ел осетринную икру вместо кабачковой, ни с того, ни с сего скинул отвратительное видео в «подпол», а потом раздвинул свой маленький детский ротик стволом 44-го калибра и вынес мозги на всеобщее обозрение.

Холл полнился истеблишментом, среди которого рыбками сновали вышколенные официанты с выпивкой и закусками. Студенцову что, он был в генеральском мундире, а Лемберт сразу затерялся в своем пиджаке среди шикарных фраков, и это его задело.

— Должен заметить, что я получал в этом пиджаке Нобелевскую премию за год до Конфликта! — невпопад заметил он.

Тут всем плевать, что ты там получал, злорадно подумал Студенцов. У тебя заплатка на пиджаке, а брюки светлее по цвету, потому что ты их чаще носил и чаще стирал. Вот то, что ты чмо, лох и нищета, все видят отлично. И вообще, слоган «Все умники-нищие!» считается здесь эталонным, а остальные лишь производные от него.

Живой оркестр наигрывал мелодии Джеймса Ласта. Несколько молодых мокрописек пытались пританцовывать. Престарелые супруги одергивали их суровыми взглядами слезящихся глаз. О личностях большинства из приглашенных Студенцов не имел ни малейшего понятия. Поздоровался лишь с министром МГБ Антушевым и начальником ГРУ Каврайским. Из шишек МВД он никого не знал, Росгвардию игнорировал.

Студенцов ждал торжественную часть, но ее так и не последовало. Приглашенные напивались и насыщались, и было совершенно не понятно, какое ко всему этому имеет один застрелившийся мальчик.

Ликерная комната.

К Студенцову подошел молодой человек в строгом костюме и сообщил, что его ожидают в ликерной комнате.

— А я? — растеряно спросил Лемберт.

Генерал представил его одиноко бродящего в кургузом пиджаке среди тысячедолларовых костюмов и даже пожалел.

Вслед за провожатым он проследовал в ликерную, где уже находились Антушев, Каврайский и Песцов, сидящие в креслах перед накрытым скатертью столом. Рядом стоял столик с колоннадой выпивки и закусками. Ожидалось продолжение банкета. Это были самые странные поминки, которые генералу приходилось видеть. Провожатый закрыл дверь, отрезав все звуки разом-дверь оказалась сейфовой.

Песцов радушно предложил присесть. За столом оставалось 2 свободных кресла. Студенцов одно занял. Песцов предложил выпить. Даже если он переживал из-за смерти сына это никак не отразилось на его поведении. Он вел себя на правах радушного хозяина. Студенцов понял, что до сих пор не видел Руденко и решил, что последнее кресло предназначалось хозяину особняка.

— Выскажите свое мнение, Лев Иваныч! — Песцов указал на стол.

Студенцов увидел, что вместо скатерти на нем огромная штабная карта с масштабом 1 к 500 тысячам. Европу разрезали красные стрелы оперативных ударов. На Англии стоял жирный крест.

— Что сие означает? — спросил Студенцов.

Каврайский понял его по-своему, а именно, что он интересуется насчет Британских островов.

— Имеет место быть биологическая катастрофа в Солсбери, которая судя по всему по реке Эйвон распространилась сначала по графству Уилтшир, а затем и по всему королевству. Подробностей мы не знаем. Летальные потери тотальные. Организована морская блокада. Тоннель под Ла-Маншем затоплен.

— Это я знаю! — отрезал Студенцов. — Военно-морской флот находится под моим командованием, я сам отдавал приказ по организации блокады. Мы здесь обсуждаем военную операцию по захвату Европы?

— Ну зачем так эпически? — Песцов не стушевался. — Скажем, делаем первые наброски.

Студенцов побагровел.

— Обсуждения подобного рода стратегических планов должны проводиться в установленном порядке с привлечение моих заместителей и начальников родов войск! Так же я должен напомнить, что верховным главнокомандующим является Президент.

— Верховный в курсе, — кротко заметил Песцов. — И теперь хочет услышать ваше мнение, господа генералы. Что касается карты, это всего лишь наши предложения.

Студенцов скептически поднял бровь.

— Судя по ВАШИМ предложениям, главных ударов будет два — по Франции и Германии.

— Главный удар будет один! — подчеркнул Песцов. — Это пожелание Верховного, ударить по Франции.

— Французский премьер Хозяина по голове на саммите потрепал, уже тогда я понял, он ему почки опустит! — заявил Антушев.

— И баба у него страшная! — поддакнул Каврайский.

Песцов постучал серебряной ложечкой по хрустальному бокалу.

— Господа! Прошу проявить тактичность! А что думает наш министр обороны?

— Лезть сейчас в Европу, тем более бить пальцами в растопырку, это самоубийство!

— А если не в растопырку? Куда ударили бы вы, Лев Иваныч?

— По Германии однозначно. Если вдарить по Парижу, Берлин ударит в спину. Ежели наоборот-ничего не будет, лягушатники будут выжидать. Но повторяю, план самоубийственный. Америки больше нет, но вся инфраструктура НАТО сохранена. Исключая страны Балтии, Чехию и Польшу, где мы все разнесли вместе с американскими ракетами ПРО. Потери будут огромными, да и от самой Европы мало что останется. Нужна нам выжженная земля?

— Мусор туда будем свозить! — хохотнул Каврайский. — Мировой мусорный оператор!

— Господа, серьёзнее! — Песцов постучал по бокалу, тот издал похоронный звон по Европе и ее ценностям. — Лев Иваныч, а если представить, что инфраструктура НАТО разом перестала функционировать.

— Диверсионные отряды разом по всей территории! Ликвидировать генералитет и командный состав по мере возможности! — оживился Каврайский. — Диверсии на атомных станциях, крупнейших магистралях, полный грузопассажирский коллапс, паника, хаос! Можно задействовать спецуру в массовом порядке!

— И получим ту же самую картину, только радиоактивную! — отрезал Студенцов.

Песцов передразнил;

— Да что же вы, господа генералы, такие предсказуемые. Все взрывать и резать. Верховный сказал, как сваркой отрезал, никакой резни!

— Но другого решения нет! — встал на дыбы Каврайский. — Разве что участвовать и победить в Европейских выборах!

— Есть! — сказал министр МГБ Антушев. — Есть другой путь, позволяющий осуществить военную операцию без больших потерь и сохранить Европу как целостный государственный организм. Естественно под нашим командованием и контролем. Госбезопасность несколько лет работало над секретным проектом, который предоставит всем нам-нашей армии, разведке-невиданные доселе возможности. Проект называется Пантанал. Теперь позвольте представить человека, который сделал все и даже больше для его развертывания. Прошу.

Студенцов если бы не сидел, то сел бы. Вошедшим был никто иной, как его друг академик Лемберт.

Вот для кого оказался последний стул! Еще он вспомнил, что Нобелевскую премию получают исключительно во фраках. А что касается хозяина особняка Руденко…

4. По 115-й

5 июня. 86 год Конфликта. Тольятти. Вершинин.

Гражданин Лыткин Семен Евграфович пах изрядно. Он игнорировал понятие душ, а сортир устроил в собственных штанах. Конвой, его доставивший, нюхал воздух через платок. Я торопливо открыл окно, чтобы не дышать чистым озоном.

— Ну что, Семён Евграфович, будем говорить? — начал я допрос.

— Я уже все рассказал, — пожал бомж