Наконец он снова заговорил, не открывая глаз.

– Вас не должно касаться то, что произойдет в Инфилде, когда мы туда приедем, – спокойно объяснил маркиз Стаунтон. – И вам не нужно стараться произвести хорошее, да и вообще какое-нибудь впечатление. За вас говорить буду я. Если хотите, считайте себя просто моей тенью. Ведите себя так же, как и два дня назад, когда мы встретились впервые.

– Почему? – В ее голосе не было возмущения, только простое любопытство.

– Герцог Уитингсби очень высокого мнения о себе, – сказал Энтони. – Он считает себя очень влиятельным человеком, и о своей семье тоже высокого мнения. Хотя наследник восемь лет прожигал жизнь и завоевал репутацию распутника и повесы – вам известно это о вашем муже, сударыня? – теперь его милость ожидает от него великих подвигов. Блестящего и выгодного брака, например.

– Вашу женитьбу на мне они сочтут катастрофой, – сказала Чарити.

– Без сомнения, – согласился он. – Ведь я женился на гувернантке, девушке из обнищавшей дворянской семьи. Хотя, по крайней мере, не на даме полусвета.

– И вам нужна жена, которая не только по рождению и богатству была бы ниже вас, но еще была бы непривлекательна внешне, не обладала хорошими манерами, не могла бы вести беседу. Настоящая тень.

– Не волнуйтесь, – успокоил ее маркиз. – Никто не будет оскорблять вас. Если кому-нибудь и придет это на ум, то ему придется иметь дело со мной.

– Но кто защитит меня от ваших оскорблений, сэр? – спросила она своим низким приятным голосом.

Он удивленно раскрыл глаза:

– Вам, сударыня, очень хорошо платят за то, чтобы вы служили моим целям.

– Да, – согласилась Чарити, – платят мне хорошо.

Эти слова она произнесла спокойно и мягко. Почему же у него создалось впечатление, что она объявила ему войну?

Он снова закрыл глаза.

Имение Инфилд-Парк в Уилтшире просто великолепно. «Но это слишком слабо сказано», – поправила себя Чарити. Большую часть своей жизни она прожила в деревенском коттедже, в котором было восемь спален на втором этаже. Стоял он посреди красивого, но небольшого парка. Чарити была частым гостем в соседнем имении – Уиллоубурне, в доме сэра Хамфри Лоринга и его семьи. Этот дом всегда казался ей очень богатым и красивым. Кассандра Лоринг, всего на восемь месяцев младше Чарити, была ее лучшей подругой. Оба эти имения поместились бы в уголке Инфилд-Парка, и никто бы их там даже не заметил.

Сначала, когда экипаж проехал через массивные каменные ворота и миновал домик привратника, Чарити приняла за господский дом здание справа от подъездной аллеи. Но потом она поняла, как ошиблась. К счастью, вслух она ничего не сказала, да и не смогла бы при всем желании, потому что просто лишилась дара речи от размеров и красоты здания, построенного в классическом стиле. Значит, это всего лишь «вдовий дом»? Наверное, так и есть. Маркиз что-то пробормотал об этом, когда они проезжали мимо.

Дорога вилась между цветущими живыми изгородями, за которыми виднелся целый лес из вековых деревьев. Кажется, они переместились в другой, тихий таинственный мир, где раздавался лишь стук лошадиных копыт и поскрипывание экипажа. Чарити с удивлением оглядывалась вокруг. Но лес остался позади, они подъехали к реке и переехали на другую сторону по роскошному крытому мосту. На другом берегу экипаж стал понемногу подниматься в гору между ухоженными лужайками и цветниками. Тут и там встречались вековые деревья с толстыми шишковатыми стволами. Справа виднелись холмы, поросшие лесом. Но не успела она как следует рассмотреть их, как ее внимание привлек дом, который возник прямо у нее перед глазами.

Было бы смешно назвать это строение домом. Это был огромный особняк в классическом стиле. Настолько величественный, что подошел бы и королю. Он мог бы быть королевским дворцом. Но это всего лишь дом герцога Уитингсби, ее свекра. Однажды ее муж станет герцогом и владельцем всего этого великолепия. А еще только вчера утром она думала, что выходит замуж за обыкновенного мистера Эрхарта.

Чарити проглотила комок в горле. Муж молчал. Сегодня, как, впрочем, и вчера, он почти не разговаривал с ней. Попытки завязать разговор успеха не имели. Очевидно, предложенные ею темы его не интересовали. Сегодня утром она по своей наивности ожидала, что ей будет легче найти с ним общий язык. Относительно происшедшего ночью Чарити ни на миг не заблуждалась и не приняла это за любовь. И не ждала, что муж изменит из-за этого свои планы на будущее, однако надеялась на более простые и теплые отношения.

И очень ошиблась. Все было совсем наоборот. Интимные отношения (трудно поверить, что это произошло у нее с элегантным, довольно мрачным мужчиной, сидящим рядом с ней), как оказалось, не имели для него никакого значения, а ей это действовало на нервы. Чарити помнила, где и как он касался ее, и старалась не смотреть на его руки – изящные и крепкие, с длинными тонкими пальцами. Она помнила, как он был в глубине ее тела, энергично двигался там, какое сильное наслаждение доставляли ей эти движения.

Все произошло с этим безукоризненно одетым, очень привлекательным незнакомцем с замкнутым лицом. Это должно было сблизить их, даже если не говорить о любви. Как они могут оставаться чужими, если тела их сливались в единое целое?

Но кажется, ей придется постичь еще очень многое. Он сказал ей о своей репутации повесы. Значит, в том, что произошло прошлой ночью, для него нет ничего нового. Она была всего лишь одной из многих женщин в его жизни. И, без всякого сомнения, наименее опытной из всех. Эта мысль была ей неприятна. Ее это событие потрясло. Она пока не разобралась, хорошо или плохо для нее приобрести такой опыт. Если учесть, какое будущее у нее впереди, возможно, было бы лучше не иметь такого опыта.

Экипаж уже почти подъехал к дому-особняку. И чувство дискомфорта, не оставлявшее Чарити весь день, усилилось. Даже если бы она приехала сюда как гувернантка, то тряслась бы от страха. Но у нее сейчас совсем другое положение. Она прибыла в имение как жена наследника – временная жена. Нежданная жена. Чарити расправила складки своего коричневого пальто и порадовалась, что перчатки еще целы.

– А, мое прибытие заметили, – произнес у нее за спиной голос мужа. Он мягко хохотнул – довольно неприятный звук.

Высокие двери у вершины мраморной лестницы распахнулись, и появились два человека – мужчина и женщина. На мгновение Чарити забыла, что герцогиня умерла.

«Такие величественные фигуры, одетые в элегантные черные одежды, могут быть только герцогом и герцогиней, – подумала она. – Но конечно, это не так. Это – всего лишь слуги. Возможно, экономка и дворецкий», – догадалась девушка.

– Его светлость при любом знаменательном событии полностью соблюдает этикет. А возвращение блудного сына – событие знаменательное, пояснил жене маркиз и снова коротко засмеялся. И на этот раз его смех звучал так же безрадостно.

Чарити не успела отреагировать на слова мужа, как на террасе появились слуги в ливреях. Они открыли дверцы и опустили лестницу, прежде чем экипаж полностью остановился. И вот она уже стоит на площадке, вымощенной булыжником, ощущая себя карликом рядом с массивными колоннами по обе стороны лестницы, подавленная всем происходящим. Муж с холодной вежливостью принимает приветствия слуг. Они пошли впереди маркиза, а он, как полагается, подал руку жене.