— Дыши, Лайла, — шепчет он мне на ухо.

Я послушно делаю глубокий вдох. Ледяной воздух обжигает.

— Ты уверен, что это правда? Разве судмедэксперту не нужно было сначала осмотреть тело?

Да и вообще, кому может прийти в голову вырезать сердце?

Суббота

Третье февраля

Я вроде бы передвигаю ноги, но ощущения, что я куда-то иду, нет. Каждый шаг дается с невероятным трудом. В голове полный сумбур от нежелания признать правду и одновременно от попыток смириться с ней. Сонни убит. Куда делось его сердце?

Чейс так сильно сжимает мою руку, что мои костяшки вдавливаются глубоко в его ладонь. Но я не жалуюсь, потому что, как ни странно, боль помогает мне взять себя в руки.

Мы сворачиваем с дороги и сразу видим свой дом. Мне хочется бежать к нему, хотя я не представляю, что ждет меня внутри. По крайней мере, будем не первые, кто сообщит страшную новость. Это уже сделала за нас полиция минут сорок пять назад. Но полицейских машин у дома нет, значит, они уже уехали.

Шарлотта, Сиенна и Айзек, скорее всего, в шоке, убиты горем. И у них наверняка возник миллион вопросов, ответы на которые неизвестны.

Я уже тянусь к дверной ручке, но Чейс вдруг перехватывает мою руку. Я удивленно оглядываюсь.

— Думаю, не стоит им пока говорить о сердце Сонни.

— Что? Почему?

— Детектив об этом не упомянула. Значит, у полицейских есть причины не сообщать нам об этом. Такое бывает. К тому же… это не самые приятные новости, согласись.

Я киваю, потирая глаза основанием ладоней. Голова раскалывается.

— Я хочу сказать, давай подождем, пока полиция сама нам об этом скажет, — добавляет Чейс. — Пока что это известно только им и убийце.

— И нам, — шепотом добавляю я. — Как же мы это утаим? Ведь они — наши друзья. Они имеют право знать, как именно он умер!

— От этого им будет только больнее. Разве того, что его зарезали, недостаточно?

— Чейс, но ведь это бред какой-то!

— Если это всплывет, мы можем нарушить ход расследования, — вздыхает он.

Я молчу.

— Лайла, ты смотришь на меня так, словно я пытаюсь извлечь из этого какую-то выгоду. Это не так. Мы оба хотим, чтобы ублюдка, который убил Сонни, нашли, но если мы обнародуем эту информацию, можем замедлить расследование и подвергнуть себя опас…

— Ладно, — прерываю его я. — Я поняла, согласна. Но мне не нравится, что нам придется хранить от них что-то в секрете. И мы обязательно обсудим то, что ты слышал, с детективом Линой.

— Именно этого я и хочу, — кивает он.

Я открываю дверь. В доме стоит жуткая тишина. Оглядываюсь через плечо — убедиться, что Чейс рядом. Он коротко, но ободряюще улыбается мне. В гостиную мы заходим вместе.

Ребята сидят на диване. Айзек обнимает Сиенну — она промокает глаза бумажной салфеткой. Сам он смотрит прямо перед собой стеклянными глазами. Шарлотта пристроилась рядом, закрыв лицо ладонями. Когда мы появляемся в дверях, все поднимают головы.

— Не могу поверить, — ломким голосом говорит Шарлотта.

— Вы в порядке? — спрашивает Айзек. — Нам сказали, что это вы его нашли. Что…

К счастью, Айзек не договаривает, потому что я все равно не смогла бы описать, каково это было. Мне и так уже пришлось вдаваться в подробности во время беседы с детективом.

— Не скажу, что я в порядке, — говорю я. Сердце у меня скачет, как сумасшедшее. — Когда уехала полиция?

— Минут пять назад, — тяжело вздыхает Айзек. — Нам было особо нечего рассказывать, поэтому они недолго пробыли. Один осмотрел комнату Сонни.

— Как это возможно? — бормочет Сиенна, качая головой. — Этого просто не может быть.

— Есть вероятность, что кто-то специально оставил его там, чтобы мы с Лайлой его нашли. Какие предположения? Кто-нибудь мог затаить зло на нас троих? — спрашивает Чейс, усаживаясь на подлокотник дивана.

— Нет, мы так и сказали полиции, — отвечает Шарлотта. — Сонни любили далеко не все, но я не представляю, чтобы кто-то захотел сделать с ним… такое.

То есть выпотрошить его.

— Ладно. А как насчет нас с Чейсом? — спрашиваю я. — Не думаю, что у нас есть враги, но если кто-то хотел, чтобы его нашли именно мы… в этом есть какой-то личный мотив.

— Я заварю чай, — говорит Сиенна. — Кто-нибудь еще хочет?

Она встает и чуть не падает, но Айзек с кошачьей скоростью подхватывает ее.

— Все в порядке. — Сиенна отодвигается. — Я заварю на всех.

Мы с Сиенной отправляемся на кухню вместе. Выглядит она ужасно, плечи поникли, словно ей тяжело их нести.

— Ты в порядке? — спрашиваю я, прислонившись к деревянной кухонной стойке.

Она, качая головой, наполняет чайник водой и достает из шкафа пять кружек. Обычно мы доставали шесть.

— Когда заявилась полиция, я никак не ожидала, что они пришли сообщить о смерти Сонни, — тихо говорит она. — А то, что убийца подбросил его тело к вам в монтажную, перепугало меня до чертиков. Полицейские говорят, это может быть просто совпадение, — корпус СМИ так расположен, что туда очень удобно подбросить тело. Но я думаю, что Чейс прав. Это было сделано специально.

От слова «подбросить» у меня мурашки по коже. Сонни ведь не мешок с мусором.

— Мне тоже страшно. Не понимаю, кому понадобилось причинять вред Сонни… или нам с Чейсом.

Угольно-черные глаза Сиенны становятся просто огромными.

— Мы что, все в опасности?

— Честно говоря, не знаю. Он все еще стоит у меня перед глазами.

— Ох, Лайла, прости. Я тут распинаюсь о том, как мне тяжело, а ведь это ты нашла его.

— Это был кошмар. Я никак не могла оторвать взгляд, просто стояла и смотрела, смотрела. А его грудь…

Поспешно прикусываю язык, чтобы случайно не проболтаться. Мне уже никогда не забыть то, что я увидела, но совсем не обязательно, чтобы этот ужас преследовал и Сиенну тоже.

Она прислоняется к стойке рядом со мной.

— Как ты думаешь, он мучился? — У Сиенны дрожат губы.

— Не знаю.

Судя по тому, что я успела увидеть, еще как мучился. Я отвожу глаза и обхватываю себя руками.

— Думаю, полиция вскоре найдет ответы. Я уверена.

— Правда? А я вот не чувствую, что мы в безопасности.

— Надеюсь. Мы должны надеяться.

— Как, по-твоему, что же случилось, Лайла? — спрашивает Сиенна, понизив голос.

Я пожимаю плечами.

— Я думаю… Сонни гулял и ввязался в ссору с кем не надо. Тот вышел из себя и… пырнул его. А потом оттащил в первое попавшееся здание, в первую попавшуюся комнату.