Он смерил ее презрительным взглядом:

— Правда?

Она покачала головой. Она никогда никем не притворялась.

— Никогда, — решительно заявила она.

— Ты хочешь, чтобы я поверил, что вчерашняя ночь была у тебя первой?

Каролина застыла.

— Ты говоришь так, как будто во всем случившемся виновата я одна. Как насчет тебя? Ты тоже был частью игры. Ты заплатил мне, чтобы я сыграла свою роль.

Лукас сжал челюсти. Она права. Он заплатил ей, чтобы она притворилась его любовницей. А что до того, что случилось потом…

Это тоже была игра.

Она зарабатывала тем, что спала с незнакомцами. Она была девушкой по вызову. Проституткой. Женщиной, которая продает себя мужчинам.

Его накрыла волна ярости. Ему хотелось пробить кулаком стену, схватить Каролину Гамильтон и тряхнуть, как тряпичную куклу.

Вместо этого, он достал чековую книжку и выписал два чека. Оторвал оба и вручил один Дани Синклер.

— Уплачено сполна, — ледяным тоном произнес он.

— Действительно, мистер Виейра, — улыбнулась Дани. — Лукас.

— Это тебе, — еще более холодно сказал он, протягивая второй чек Каролине.

— Что это?

— Я должен тебе за прошлую ночь.

Ее лицо стало пунцовым.

— Ты ничего мне не должен.

— Должен, — нетерпеливо повторил он. — Я пообещал Гордону заплатить тебе тысячу долларов.

— Нет. — Каролина отступила назад, не сводя глаз с бумажки. — Ты мне ничего не должен.

— Возьми этот чертов чек!

— Я не хочу.

— Я всегда выполняю то, что обещал. — Он сунул ей чек. — Возьми.

— Лукас, — срывающимся голосом сказала она, — что бы ты ни думал…

— Тебе нужны были деньги, — перебил он. — Забыла? А я получил все, что мне было нужно от тебя.

Она не двигалась. Кровь отхлынула от ее лица. На глазах появились слезы. Что-то внутри у него сжалось. Ему хотелось обнять ее и целовать, пока она не успокоится.

Черт побери, как же хорошо она играет роль.

Но он больше не позволит дурачить себя.

Он обнял ее за талию, прижал к себе и крепко поцеловал. Она подняла руку, сжала ее в кулак и ударила его по плечу. Но затем ее пальцы разжались и нежно коснулись его щеки. Губы разомкнулись…

Лукас выругался.

Затем он отпустил Каролину, бросил чек на пол и вышел.

Лукас находился в ужасном расположении духа. Каролина Гамильтон сказала ему неправду не только насчет своего имени, но и насчет того, кем она являлась на самом деле. Подумать только, он спал с проституткой. Его просто колотило от ярости.

Возвращаться в офис не было смысла. В таком состоянии он не смог бы принимать решения, обсуждать дела с другими людьми.

Нужно дать выход гневу, который разрывал его на части. Может, отправиться в спортзал?

Час спустя он был весь в поту и тяжело дышал, но его настроение не улучшилось.

Ладно, можно сделать по-другому. Есть только один способ справиться с этим, стереть из памяти эту лгунью. Клин клином вышибают.

Он поехал домой, побрился, переоделся, позвонил в ресторан и зарезервировал столик на восемь часов вечера. Лукас приготовился приятно провести вечер с брюнеткой, которая приветствовала его широкой улыбкой.

Два часа спустя он сослался на важную встречу, которая должна была состояться рано утром, отвез ее домой и оставил перед дверью ее квартиры.

— Я чудесно провела время, — прошептала она.

Он понимал, что она врет. Весь вечер он вел себя просто отвратительно: молчал, ни разу не улыбнулся, заставил ее быстро сделать заказ, на что обычно уходило часа три, и делал вид, что не понимает ее намеки, когда она подошла ближе и повернула к нему свое личико.

— Я тоже, — ответил он.

Лгунья, но ей далеко до Каролины Гамильтон.

В субботу он опять пошел в спортзал, потягал тяжести, уделил внимание беговой дорожке. Вечером, вместо того чтобы послать чек благотворительному аукциону, он посетил его с рыжеволосой девушкой, у которой была заразительная улыбка и бесконечно длинные ноги. После этого он пригласил ее в ресторан. Но когда она взяла его за руку и сказала, что живет поблизости и было бы здорово, если бы он поднялся к ней выпить чего-нибудь, он снова сослался на встречу, которая должна была состояться утром, доставил девушку к ее дому и оставил там, пожав на прощание руку.

Проклятье. Пожал ей руку!

Он поклялся, что завтра, когда встретится с одной сногсшибательной актрисой с Бродвея, все будет по-другому.

Но получилось еще хуже.

— Дело не в тебе, — сказал он, когда она спросила, что не так, и, прежде чем он успел добавить, что все дело в нем, встала и ушла.

Хватит.

Он поехал домой, собрал вещи, вызвал пилота и улетел на остров Мартас-Винъярд. Один его знакомый банкир устраивал у себя дома вечеринку и пригласил Лукаса. Поначалу Лукас отказался.

— Приезжай, если передумаешь, — сказал ему банкир.

Что ж, он передумал.

Он выпил немного великолепного вина, поел лобстеров, привлек внимание двух женщин… Извинился перед ними и пошел прогуляться вдоль берега. Один.

Он смотрел на свинцовое море, высоко вздымающиеся волны и небо унылого серого цвета.

Все соответствовало его настроению.

Какого черта он никак не может выбросить из головы Каролину? Он презирал ее, презирал то, кем она была. Что с того, что она была красивой? За последние несколько дней у него была возможность завязать отношения с несколькими не менее красивыми девушками, но он не остался ни с одной из них. Лукасу не хотелось притворяться и делать вид, что ему интересно с ними общаться, смеяться их шуткам, и уж точно ему не хотелось ложиться с ними в постель.

Вместе с тем он понимал, что, если бы сейчас перед ним появилась Каролина, такая же податливая и страстная, какой она была в ту ночь, он сорвал бы с нее одежду, крепко прижал к себе, уложил на песок и погрузился в нее.

И она ответила бы. Никаких уловок, отговорок и пустого кокетства.

Он чертыхнулся. Ведь то, что она делала, иначе как уловками не назовешь. Она сама и все, что она делала, было бесконечной ужасной ложью.

Возбуждать его, постанывать, нашептывать ласковые слова, сводить его с ума от желания…

Все это было основой ее профессии. Она продавала секс за деньги.

И если в какой-то момент ему показалось, что она никогда не позволяла другим мужчинам и половины того, что позволила ему, это могло быть ее особенностью. Он слышал, что девушек с такой смесью невинности и секса называют мадоннами-блудницами. Он никогда не хотел видеть таких вещей в женщине, но он никогда не был с такой женщиной, как Каролина.