Однако чему быть, того не миновать. Близкие отношения между Алексом и Кариной начались как-то сами собой.

Однажды Алекс отвез мать в Александрию к сестре на пару месяцев.

Зейнаб не слишком-то любила свою дочь Ферузу, но очень скучала по внучкам. Девочки тоже любили бабушку и трепетно относились к ней. Они выводили ее в сад, усаживали в большое удобное кресло, на столик рядом ставили огромное блюдо со свежими фруктами, приникали к Зейнаб и рассказывали ей свои истории. Бабушка внимательно слушала их, гладила девочек по голове, давала им советы или поругивала их, любя. Девочки льнули к Зейнаб, целовали ей руки. А та отдыхала с ними душой.

Алекс редко гостил у сестры. Тогда, отвезя мать в Александрию, он с головой погрузился в учебу, работу и общественные дела.

Однажды, придя домой с работы, он почувствовал недомогание. Больше всего его беспокоил зуб, поднывавший всю неделю, а теперь яростно разболевшийся. Обезболивающего в домашней аптечке не оказалось, в аптеку идти не хотелось. Алекс лег на кровать, пытаясь уснуть, но дергающая боль не давала ему расслабиться.

Он вспомнил, что соседка Карина – стоматолог: «У нее-то наверняка есть дома лекарство, чтоб успокоить боль». Алекс вскочил и пулей помчался наверх, к коллеге.

Открыв дверь, Карина оторопела.

– Добрый день, Карина. Прости за беспокойство.

– Здравствуй, Алекс. Что случилось?

– Как коллегу, прошу помочь: дай мне, пожалуйста, анальгетик посильней. У меня зуб что-то разболелся, а дома не оказалось никаких лекарств.

– Алекс! – встревоженно заговорила Карина. – Да у тебя флюс! Посмотри, как щека опухла! Пожалуйста, зайди. Я сейчас все найду. Присядь, – суетилась она. – Давай-ка для начала измерим твою температуру. А потом посмотрим твой зуб.

Взяв инструмент, она обследовала больной зуб.

– Алекс, если ты не против, я сделаю тебе обезболивающий и противовоспалительный уколы.

– Делай, делай, – согласно закивал головой Алекс, – у меня уже нет сил терпеть эту боль.

Карина достала коробки с ампулами, одноразовый шприц и, набрав лекарство, осторожно вколола его соседу в десну. Затем сделала ему теплый компресс и посмотрела на градусник:

– Тридцать девять!

Алекс, держа компресс у щеки, привалился на спинку кресла. Карина сделала ему еще один укол чуть пониже спины и подложила под голову подушку. И мужчина задремал.

Девушка не могла поверить в то, что герой ее сладостных фантазий, тот, кого она любит каждой клеточкой тела, каждой капелькой крови, спит в кресле у нее дома. Она боялась не только ходить, но даже и дышать. Она боялась, что Алекс проснется и уйдет.

Карина сидела и, не отрываясь, смотрела на Алекса, думая о том, как сильно она его любит.

Именно в эти минуты девушка поклялась, что будет с ним, чего бы ей это ни стоило. Она добьется его любви. Просто ей никто не нужен, кроме него. Ради него она готова и жить, и умереть.

Дома Карина одевалась так, как ей нравилось. Сейчас на ней был шелковый, нежно-розовый, очень короткий халатик с капюшоном и красивое нижнее белье такого же цвета, кружевное и необычайно сексуальное. Ее длинные, черные волосы были туго перевязаны шелковой розовой лентой. Косметики на лице не было, но менее ярким оно не стало. Карие глаза горели, как никогда.

Прошло полчаса. Наверное, Алекс спал бы дольше, но голос муллы за окном призвал правоверных к молитве, и больной проснулся. Он тяжело дышал, на его лбу выступили крупные капли пота.

– Прости, Карина. Мне надо идти, – тихо сказал Алекс.

– Алекс, а твоя мать Зейнаб дома? – поинтересовалась девушка. – За тобой есть кому ухаживать?

– Нет. К сожалению, ее нет. Я отвез маму в Александрию на прошлой неделе. Пусть погостит месяц-другой у моей сестры.

– Ну, хорошо, – как-то очень мягко промурлыкала Карина. – Завтра – пятница. Выходной день. Давай-ка я тебе сделаю еще укольчик, и иди домой. Тебе надо выспаться. Я уверена, утром все будет хорошо.

– Благодарю тебя, Карина. Ты – моя спасительница.

– Ах, пустяки. Мне было приятно помочь тебе.

– До свиданья, коллега, – улыбнулся Алекс, выходя из ее квартиры.

– До свиданья. Но можно я зайду попозже, узнать, как самочувствие? Я буду переживать.

– Да, да. Конечно. Ахлян ва сахлян.

Алекс ушел, а Карина, закрыв дверь, закружилась по комнате. Она вся светилась от счастья. Ей хотелось петь, танцевать и обнимать весь мир.

Через два часа мучительного ожидания Карина тихо постучала в квартиру Алекса.

– Как самочувствие больного? – пропела она.

– Если бы не ты, Карина, я бы уже умер, – не отводя от нее взгляда, ответил Алекс.

– Можно войти?

– Прошу. Мы должны отметить это событие. Как насчет чашечки кофе?

– С удовольствием. Я помогу сварить кофе, – ворковала Карина.

Алекс поставил две маленькие чашечки на большой, мраморный стол. Достал две такие же маленькие, медные джезвы и быстро смолол свежую порцию кофе. Через минуту пьянящий аромат поплыл по квартире. Алекс поставил джезвы на стол, а Карина, медленно разлив кофе по чашечкам, обвила нежными руками шею мужчины и прильнула к нему всем телом.

Взяв ее на руки, Алекс отнес Карину в свою постель. Две чашечки с кофе остались на столе.

В тридцать лет у Алекса не было ни одной женщины. Свои сексуальные потребности он удовлетворял с латексной Жаннет, которую надувал маленьким электрическим насосом.

Алекс тщательно прятал Жаннет от случайного взгляда матери. Но Зейнаб не рыскала по шкафам и вообще не входила в комнату сына без его разрешения.

Карина почувствовала невинность Алекса и стала лидером в их первой ночи.

Алекс впервые познал женщину. Он был благодарен Карине за эту ночь.

Если бы это было возможным, Карина осталась бы с ним до утра. Но в Египте внебрачный секс запрещен, поэтому женщины прячутся под длинными одеждами и паранджой, а с мужчинами встречаюстя тайно.

Арабский мир сегодня – это сплетение разных идеологий и религий. И как бы правители Египта ни боролись за показную чистоту и нравственность отношений, им это не удастся.

Египетская женщина свободно выбирает стиль жизни. Она может получить любое образование и выбрать любую профессию. Она может работать там, где ей нравится. Она ходит в ночные клубы, spa-салоны, спортзалы с бассейнами. И еще, женщин за рулем в Египте ничуть не меньше, чем мужчин. Короче, как я ни старалась, я не заметила угнетения женщин в Египте.

Мне даже порой казалось, что именно женщины управляют мужчинами. Муж никогда не позволит жене нести тяжелые сумки. Когда супруги идут из супермаркета, муж сгибается под тяжестью сумок и пакетов, в то время как его жена величаво плывет рядом.