Все были в полном боевом снаряжении, готовые к предстоящему выступлению. Говорили они явно о ней, потому что Дракон обернулся и равнодушно посмотрел на нее. Чувственный рот превратился в узкую полоску, брови были презрительно подняты.

Джулиан вел себя так, будто между ними ничего не было, будто он не лежал на ней и не целовал ее до безумия. Он смотрел на нее со злостью. Как на врага. Ее сердце болезненно сжалось.

Тамлин затопил стыд, вызванный до боли яркими воспоминаниями. Ее предательское тело пульсировало от языческой магии, которую он разбудил в ней. Сердце сжалось от того, что сейчас он смотрел на нее так сурово. Она нервно облизала губы. В ярости на него, даже больше чем на себя, она выпрямилась, намереваясь бросить вызов Дракону.

Чуть выгнув бровь, Шеллон, сцепив руки за спиной, продолжил разговор с мужчинами.

Двое, стоявшие рядом с ним, с любопытством рассматривали ее. Ей показалось, что тот, что справа, входил тогда в палатку Дракона, но она не была уверена.

Более чем странное поведение Шеллона задело Тамлин за живое. Да как он смеет? Возмущению девушки не было предела. Дракон, пустив в ход свое темное искусство, подчинил ее своей воле.

В радости или в гневе, она всегда вела себя честно. Не однажды из-за отсутствия хитрости попадала в неприятные истории.

Этот воин избегал ее, словно надеялся, что она исчезнет и перестанет ему досаждать. Вряд ли такого она ожидала от него. Мужчин буквально распирает от гордости, когда им удается хитростью заставить женщину сдаться.

Назло ему Тамлин стала слоняться по лагерю. Никто не заговаривал с ней, тем более не мешал ей. Все глаза были устремлены на их господина, люди ожидали от него какого-нибудь знака.

Все были заняты тушением костров и подготовкой оружия, торопливо исполняя приказы Дракона. Стараясь держаться подальше от оруженосцев, готовящих величественных фризских боевых коней, она наблюдала, как пехотинцы и рыцари объединенного войска Плантагенета и Шеллона двигаются в ночи в сторону Дан-Гленроа.

Тамлин была уверена, что, если попытается ускользнуть, безразличие Дракона исчезнет в мгновение ока. Ей очень хотелось имитировать побег, чтобы позлить надменного графа.

Она с трудом сдерживалась, чтобы не подойти к Дракону и не пнуть его в задницу, обтянутую кожаными лосинами!

Наконец он соизволил обернуться. Дьявольские глаза шарили по ее телу. Ноздри подрагивали от чувственного возбуждения.

Ее гаев утих.

Совсем другой жар разгорался в ее теле, питаемый этими мистическими зелеными глазами. У нее закружилась голова, весь мир исчез. Остался только Дракон.

Тамлин судорожно сглотнула. Тем лучше. Они враги. На всю оставшуюся жизнь.

Чуть наклонив голову, он смотрел на нее с осторожностью опытного бойца, изучающего врага. Очевидно, они думают об одном и том же, размышляла Тамлин.

– Вскоре мы выступаем, моя дурочка.

– Ваш оруженосец сказал, что в Гленроа. Это правда? – Она сжала кулаки, чтобы не видно было, как дрожат руки. Ногти впились в ладони. Опасаясь, что потечет кровь, Тамлин разжала руки. Дракон это заметил.

– Ворота Гленроа открыты. – Шеллон внимательно посмотрел на нее. – Близится рассвет. Не имеет смысла ждать, пока взойдет солнце, чтобы вступить во владение моей крепостью.

– Ложь! – Тамлин отчаянно замотала головой.

– Нет, юная леди. Пока ты спала, мои люди перебрались через восточную стену у залива и встретили только символическое сопротивление. Этого следовало ожидать, поскольку крепость оставалась под командованием женщины. Тем более отсутствующей женщины.

Тамлин попыталась совладать с ужасом, грозящим охватить ее. Желая узнать о сестрах, она все-таки прикусила язык. Может быть, это ребячество – не открывать свое имя надменному Дракону, но она хотела сохранить хотя бы крошечное преимущество. Это все еще может каким-то образом послужить ей.

– Пора садиться в седло, – объявил Шеллон, глядя, как оруженосцы выводят коней. – Сэр Гийом, посади мою дурочку перед собой.

– Как пожелаешь, Джулиан. – С полуулыбкой высокий мужчина посмотрел на брата, его глаза понимающе сверкнули.

Не утруждая себя ответом, граф повернулся, чтобы сесть на своего вороного жеребца.

– Вы брат Дракона?

– Это удивляет вас, юная леди? – спросил Гийом, ослепительно улыбаясь. – Да, мужчины рода Шеллонов – прирожденные обольстители.

– Я не знала, что драконы приходят с братьями.

– Джулиан всего лишь человек, хотя часто он убеждает других думать по-иному. Я Гийом Шеллон. Саймон, мой второй брат, ждет нас в Гленроа. Мы незаконнорожденные братья Джулиана. – В ожидании ее реакции его лицо стало непроницаемым.

Столь откровенное признание удивило Тамлин. Не потому что братья оказались незаконнорожденными. Шотландцы никогда не считали это позором в отличие от англичан.

– И все же вы служите ему как вассалы?

– Всей душой. Мой брат редкостный человек. И я, и Саймон – его любимые братья. Для нас большая честь служить великому Дракону Шеллона.

Вот опять новые грани этого человека, не совпадающие с легендой. У Джулиана Шеллона было два побочных брата, и все же Гийом говорил о нем с любовью и уважением.

Рыцарь сел на серого коня, вставил ноги в, стремена и наклонился вперед, чтобы предложить ей руку. Тамлин замерла, желая убежать от того, что ждет ее; впереди. Но она не трусиха. Она хозяйка Гленроа. Ее долг – защитить своих людей. Девушка осторожно взялась за его сильную руку и ступила на стремя, не сопротивляясь, когда он усадил ее перед собой.

Тамлин смотрела на огромное войско в боевом строю, и ее мучили дурные предчувствия. В безлунной ночи они присоединились к веренице всадников, двигавшихся по дороге к Дан-Гленроа.

Тамлин покачивалась в такт движению лошади, размышляя о том, почему на пути к крепости Шеллон приказал посадить ее к его брату. Не то чтобы она хотела ехать с графом. Чем дальше от него, тем легче дышать. Просто ей было любопытно. К тому же ее задели за живое его слова, когда он сказал, что она в теле.

Джулиан Шеллон – захватчик, враг ее клана. Он вознамерился завладеть собственностью Глен-Шейна. Как могла она позволить этому норманнскому воину обнимать себя? К ее стыду, она целовала его в ответ, ее тело наслаждалось его темными прикосновениями.

Когда мерзкий лорд Дирк схватил ее, она не чувствовала стыда. Только отвращение. Единственное, чего она хотела, – это вонзить свой sgian dubh, кинжал, в его гадкое сердце.

Почему она не реагировала точно так же, когда ее ласкал Шеллон? Ей даже нравились его ласки, она отвечала на них.

Воля к сопротивлению исчезла, ее охватил огонь желания. Она хотела, чтобы Шеллон овладел ею. Отчаянно хотела.