— Как у вас тут интересно, — произнесла девушка, осматриваясь.

Но эта заинтересованность была наигранной. Словно она все собиралась начать какой-то важный разговор и не могла подобрать слов.

— Да, очень, — отозвалась я, продолжая изучать родственницу.

Внимательно, пристально. Именно поэтому от меня не укрылся небольшой бугорчик на безымянном пальце, который образовался под ярко-зеленой перчаткой. В аудитории, конечно, было прохладно, но не настолько же, чтобы сидеть в перчатках.

Колечко? И раз на безымянном пальце, значит обручальное. Неужели Сильвия выходит замуж и приехала пригласить меня на свадьбу, уговорить, чтобы я выбралась из Академии и приехала к ней?

Это было приятно, хотя я понимала, что не смогу. Слишком мало времени прошло.

— Как тебе здесь? Нравится? Селина говорила, что ты в восторге.

— Да, мне очень нравится.

Вздох облегчения и какая-то непонятная улыбка.

— Я рада, что ты нашла свое место в жизни.

— Спасибо. А ты как? Замуж собралась?

Побледнела испугалась.

— Откуда ты знаешь? Кто-то сказал? — прошептала едва слышно, хватаясь рукой за горло.

— Колечко заметила. Ты чего испугалась-то? Тут радоваться надо. Когда свадьба?

— В день моего рождения.

— Какая счастливая. Быстро ты. Восемнадцатилетие и свадьба.

Вот только счастливой Сильвия совершенно не выглядела. С самым несчастным видом стащила перчатку, продемонстрировав мне колечко с огромным розовым бриллиантом посередине, в окружении десятка более мелких кристально прозрачных камушков.

Одного взгляда хватило, чтобы понять, что это за колечко. Оно ведь когда-то украшало и мой палец. Сколько бессонных ночей я провела, рассматривая, восторгаясь и ненавидя это украшение.

И вот теперь оно на пальчике самой близкой подруги.

— Валкот…

— Ты же заешь, что Дерек и Сет хотели заключить союз между нашими семьями.

— Сет?! — голос сорвался, и я закашлялась, прижимая руку ко рту и неверяще смотря в лицо Сильвии.

Она зовет Валкота Сетом?!!

— Ты же счастлива здесь? — с отчаяньем выкрикнула она. — Ты же всегда мечтала избавиться от него и ненавистного брака. Пошла на крайние меры.

— На которые ты меня подтолкнула! — прорычала в ответ, стукнув кулаком по столу. — Ты! Ты тогда подала эту идею!

Я задыхалась от возмущения, боли и отчаянья.

— Одетт…

— Как давно? Как давно ты влюблена в него?!

Смущение розовыми пятнами окрасило бледные щеки.

— Ты не понимаешь..

— Как давно, Сильвия? Как давно ты влюблена в Валкота? — упрямо спросила я.

— Это не имеет значения!

О нет, я так не думала.

— Уходи, — прохрипела, вскакивая и отшатываясь от нее.

Искра бушевала внутри, зажигалась на пальцах, грозя вырваться на свободу, и тогда последствия были бы непредсказуемыми, страшными.

— Одетт, прости, — у нее на глаза навернулись слезы, но какая разница, меня душила собственная боль.

Я знала, что Валкот не будет долго оставаться один, он уже достаточно взрослый и ему нужен наследник. Но Сильвия… нет, этого я простить ей не могла.

— Ты знаешь, а я ведь не верила. До самого конца не верила, что это ты все подстроила.

— Одетт, я не знала… я не думала.

Оставаться с ней было просто невыносимо.

— Уходи. И не приходи сюда больше. Я не выйду и разговаривать с тобой не буду. Уходи!

Слезы скатились по щекам девушки, но я им уже не верила. Меня душила злость и прежде, чем уйти, я крикнула ей:

— Но на моем несчастье ты своего счастья не построишь!

И вот теперь ее нет.

В проклятья я не верила. В высшую справедливость тоже.

Так просто вышло. И никаких эмоций, тем более злорадства я не испытывала. Лишь тихую грусть. Она и правда много значила в моей жизни, несмотря ни на что.

Но оставался Валкот и работа, которую мы должны были выполнить вместе.

А вечером был ужин для самых близких, на который я удосужилась быть приглашенной.

Честно говоря, это была странная посиделка. После нее у меня появилось еще больше вопросов, чем ответов. Царица, четыре ее дочери, Валкот и я. Та еще компания, что совершенно не способствовало появлению аппетита.

Мы расположились на открытой террасе ее величества. Было красиво — округлый столик, плетеные кресла из светлого ротанга, белоснежная скатерть и бирюзовые салфетки. Бумажные фонарики насыщенного оранжевого цвета, развешанные по деревьям, которые росли вокруг нас. Яркие огненные блики причудливо отражались в хрустальных бокалах. Звездное небо над головой, шум океана и вкусный соленый запах. Песни сверчков и уханье пролетающих ночных птиц.

Красиво.

Еще бы обстановка соответствовала.

Спокойными и уравновешенными в нашей маленькой компании оставались лишь три дочери Адонии. И на то тоже были причины. Самой умиротворенной выглядела Айрис — наследница Террико, которая ждала через пару месяцев рождение своего первенца. Вторая принцесса как раз определилась с кандидатурой своего нового фаворита и думала лишь об этом. Нет, я не собирала сплетни, просто только вчера утром проверяла мужчину у входа в покои Тессеи. Младшей было всего девять и она просто наслаждалась сладким десертом.

Честно говоря, именно с младшей я хотела познакомиться больше всего. Так уж вышло, что она родилась через девять месяцев после окончания романа Адонии с Дереком и ходил такой слушок, что эта малышка вполне возможно является его дочерью и, следовательно, моей племянницей. И очень надеялась, что увидев Миртею сразу все пойму.

Не вышло. Девочка единственная из принцесс была практически стопроцентной копией своей матери. Ни черных кудрей Дерека, ни знаменитых темно-карих глаз. Хрупкая блондинка с белоснежными волосами и глазами цвета океана. Так что сомнения и тревоги остались там же. Что не мешало мне при каждой встрече вглядываться в каждый жест, взгляд, намек, выискивая сходство с Дереком.

Когда меня усадили между Тессеей и Миртеей я даже обрадовалась такому соседству, пока не поняла, что сижу прямо напротив Валкота, который расположился между Адонией и Петреей.

И получилось то, что получилось.

Валкот изучал меня (чтобы убедиться в этом, мне даже не надо было смотреть на него, уже очень пристальным был этот взгляд). Я сканировала Петрею, которая в этот вечер была странно задумчивой и молчаливой. А Адония с непередаваемым выражением на лице следила за всеми нами с какой-то странной многообещающей улыбкой, что нервировала не меньше взгляда бывшего жениха.