– Спасибо. Скажите мне, сколько я вам должна?

– Да нет, пока все не утрясется, обо всем позаботится мистер Симпсон. – Она повернулась ко мне лицом. – Значит вы решили остаться?

– Ну, на некоторое время, по крайней мере…

– Но не навсегда?

– Это еще не решено. – Выговорив эти слова, я поняла, что хочу остаться, несмотря ни на что.

– Ну вот, все готово. – Бетти Доран поставила передо мной огромную тарелку с беконом, омлетом и помидорами. – Да ладно, ешьте, у вас такой вид, что подкормиться вам не помешает. А вот и тосты для нас обеих.

Не знаю, что на меня больше подействовало – морской воздух или отменно приготовленный завтрак, но я съела все до крошки. Но все же заставила Бетти дать мне обещание, что если ей еще придется готовить мне завтрак, его размеры будут более подобающими леди.

– Да знаю я, мюсли и апельсиновый сок. Кстати, я каждое утро выжимала апельсины для вашей бабушки.

– Правда?

Мы смотрели друг на друга поверх чайных чашек. Впервые в нашем разговоре прозвучало упоминание о бабушке, Франсис Темплтон, и я поняла, что мы дольше уже не сможем избежать разговора о ней. Миссис Доран снова оценивающе смотрела на меня.

– Я приходила каждый день, убиралась, стирала и гладила, и еще маленько стряпала, хотя она ела очень мало. Актрисы и манекенщицы – они все одинаковые, так ведь?

– Актрисы? Манекенщицы? – Я посмотрела на нее диким взглядом. Я-то думала, мы говорим о моей бабушке. – О чем вы толкуете?

– Ну… прошло уже много времени с тех пор, как она последний раз снялась в фильме… Мне кажется, после смерти вашего деда она снялась лишь в одном… – Значит, речь все же о моей бабушке. – Но ведь она всегда продолжала следить за своей внешностью, верно?

– Не знаю… Прошло столько времени…

Меня потрясли эти новые сведения. Мне уже пришлось напрячься, чтобы вспомнить годы, проведенные здесь ребенком. Но теперь я поняла, что знать мне надо много больше.

Всего этого меня лишило событие, заставившее отца и меня сбежать в Лондон четырнадцать лет назад. Моя бабушка – звезда экрана? Я обожала старые черно-белые фильмы, мы с Джози никогда их не пропускали. Возможно, я даже видела один из ее фильмов и понятия не имела, что это она…

– Ей здесь было одиноко, надо сказать. – В голосе миссис Доран явно звучали неодобрительные нотки.

– Я не знала… Откуда мне было знать…

– Эта Сара… Она тут несколько все оживила, но ничего путного их этого не вышло. Как я и предполагала с самого начала. – Рискнуть и спросить ее, что же произошло? Я еще не решила, как поступить, когда она продолжила: – Разумеется, у нее были друзья в Ситонклиффе. Те дамы, с которыми она играла в бридж, особенно миссис Брэдфилд, тоже бывшая актриса. Кстати, именно миссис Брэдфилд и позаботилась о похоронах.

– О похоронах…

Миссис Доран встала и потянулась за моей пустой тарелкой.

– Иметь друзей, конечно, хорошо, но ведь это не то что семья, правильно?

Я боялась встретиться с ней взглядом.

– Да.

– Я вас не виню, не мое это дело. Слышала, ваш отец и бабушка рассорились много лет назад. Мне мало что про это известно, я тогда не жила в Ситонклиффе. Я только хочу, чтобы вы знали: я считаю, что это позор, вот и все.

Она отвернулась, поставила тарелки на столик и наполнила пластмассовый тазик горячей водой. Накапала туда жидкости для мытья посуды, но прежде чем начать работу, повернулась ко мне.

– Желаете, чтобы я приходила каждый день?

– Нет, нет, я сама справлюсь, благодарю вас.

– Может, оно и так, но дом большой, и мистер Симпсон хотел, чтобы я поддерживала здесь порядок, пока окончательно не решится вопрос о наследстве.

Мне пришло в голову, что миссис Доран наверняка нуждается в этой работе, просто не хочет признаться.

– Что ж, полагаю, каждый день вам приходить необязательно…

– Тогда дважды в неделю, как сейчас?

– Пусть будет три раза в неделю – понедельник, среда и пятница. Но совсем не нужно мне готовить.

– Мне нетрудно приготовить вам завтрак. Если есть что грязное, просто оставьте…

– Замечательно. А теперь я пошла под душ.

После душа я бросила шорты и футболку в корзину с грязным бельем и надела джинсы и бледно-голубую рубашку с длинными рукавами. Из окон спальни я заметила, что небо снова затягтвается тучами, а я уже на собственном опыте убедилась, как холодно здесь может быть.

Единственная розетка, куда я могла воткнуть вилку своего фена, находилась около настольной лампы. Поскольку для этого мне пришлось бы лезть под кровать, я воспользовалась розеткой на лестничной площадке. К счастью, у моего фена длинный шнур. Стоя в дверях, я вполне прилично могла видеть себя в зеркале туалетного столика.

Потом я спустилась вниз и позвонила. Пол Митчелл почти убедил меня в нецелесообразности обращения в полицию по поводу моего «несчастного случая», но мне казалось, что я буду в большей безопасности, если расскажу кому-нибудь об этом случае. То, что произошло потом, и смутило меня, и насторожило.

Патрульная машина приехала довольно быстро. Два молодых констебля вежливо выслушали мой рассказ, один даже что-то записывал. Миссис Доран провела их в небольшую уютную комнату, которую назвала «утренней», и не спешила уходить.

Полицейский повыше ростом, представившийся как капрал Маккензи, спросил меня:

– Вы получили травму? Я заметил, что вы прихрамываете.

– Верно, именно этой ноге досталось…

– Но?.. – Он оказался смекалистым.

– В детстве я травмировала эту ногу и с той поры иногда прихрамываю. Особенно если устаю. – Или в стрессовом состоянии, следовало бы мне добавить.

Потом капрал Робсон, почти столь же высокого роста – видно, полиция Нортамберленда набирает на службу молодых гигантов – сказал, что нам следует поехать на «место преступления». Они отвезли меня в потрульной машине на обрыв, где все случилось. Во всяком случае, я была в этом уверена, но доказать не смогла. Следы шин исчезли. Кто-то сравнял песчаную почву на некотором расстоянии в обоих направлениях. Мак и Роб, как они называли друг друга, взглянули на меня с сомнением.

– Будет трудно что-нибудь доказать, мисс Лайлл, – сказал Маккензи.

Я молча показала на пучки вырванной травы, и он вздохнул.

– Это может быть все что угодно – собаки, дети и так далее.

– Значит, вы мне не верите?

– Я этого не говорил.

Роб уже вернулся в машину и переговаривался с контрольным пунктом. Он подтвердил, что видел место предполагаемого преступления, и я услышала, как он закончил:

– Нет, никакого описания. Не за что зацепиться…