— Вашим сенешалем, или сенешалем Англии

— Именно Англии, Питер. Я хочу, чтобы и у меня доход был двести тысяч.

— Я готов стать сенешалем Англии, но из-за этого её доход сразу не увеличится. Только крысы быстро плодятся, а извести их значительно сложнее. У меня в Бразилии нет баронов, графов, джентльменов и буржуа. Они же… Каждый гребёт под себя. И старается обобрать королевскую казну. И это не возбраняется. Поэтому лодка и не двигается. Надо увеличивать ваш домен и вашу власть. Начнём с правильного управления вашими землями и правильным сбором пошлин. Уолси прощать не надо. Надо присоединить его имущество к вашему.

— У него нет имущества. У него есть Йоркский епископат и этот дворец.

— У него есть два дома здесь в Хэмптоне. Три дома в сити в Лондоне. Земля и дом в Оксфорде. Строящиеся там же университет и собор. Земли в пяти графствах. Всё имущество, даже стройка, оформлено на его «жену». Предлагаю оставить «семье» кардинала один дом и назначить разумный пенсион: жене и несовершеннолетним детям. Я, как «сенешаль», проведу расследование, суд и изъятие имущества.

Генрих смотрел изумлённо.

— Это много… Я предполагал, что он ворует, но чтобы столько!

— В Йоркском соборе я бы ещё золото изъял.

— Это не наша епархия.

— Надо попросить Папу, чтобы он назначил нам нового кардинала, который бы вернул нам украденное из казны золото. Например — Уорхэма и назначить его лорд-канцлером. Не думаю, что всё, что там хранится учтено по казённым книгам епископата.

— Уильяма?! Епископа Кентерберийскго? Неожиданное предложение! Он уже был нашим канцлером, а сейчас, он канцлер Оксфордского Университета.

— Пусть он занимается внешней политикой, а я займусь внутренней… «полит-экономией».

— Мне нравится, Питер, что вы не «тянете» всё одеяло на себя. И этим вы меня удивляете. И Уолси, и Говард тянули на себя всё, что можно, а вы…

— Я удивлю вас ещё больше, ваше величество. Пока мы одни, я хотел бы предложить один простой ход по поводу наследника.

Генрих едва не поперхнулся глотком вина.

— Я вас слушаю, — едва выдавил он из себя и откашлялся.

* * *

Королеву Екатерину Арагонскую в декабре 1526 года объявили беременной и отправили в любимый дворец Генриха — Плацентию. Когда-то Екатерина здесь уже разрешалась от бремени дочерью Марией. Это было в феврале 1516 года. Сейчас ожидали рождения сына. В августе 1527 года у Екатерины Арагонской родился сын — крепыш с очень синими, почти зелёными глазами.

До самых родовых схваток королева обслуживалась только женщинами, нигде не могло быть естественного света, поэтому были занавешены все окна (и даже закрыты замочные скважины). Факелы должны были быть зажжены даже днём. Эту традицию ввела мать короля Генриха Седьмого. Она полагала, что внешние факторы влияют на пол ребёнка.

Свидетелями рождения наследника были: архиепископ Кентерберийский Уильям Уорхэм, епископ Лондонский Кутберт Тансталл, и я — королевский сенешаль-лорд-распорядитель.

— Поздравляю, ваше величество, у вас есть наследник, о чём мы трое сейчас подписали ордер. Как вы его назовёте? — Спросил канцлер.

— Эдуард. Пусть будет — Эдуард.

Король стоял ошарашенный. Я подошёл и поздравил его.

— Поздравляю, ваше величество.

Генрих обнял меня.

— Спасибо, Питер, — сказал он мне шёпотом.

— Обращайтесь, — так же тихо ответил я.

Глава 6

Девять месяцев назад

Генрих едва не поперхнулся глотком вина.

— Я вас слушаю, — едва выдавил он из себя, откашлявшись.

— Я сказал, что удивлю вас, но не думаю, что моё предложение должно вас сильно удивить, — начал я.

— Не тяните, Питер.

— Простое дело. Я предлагаю сделать подмену ребёнка у Екатерины при родах. Пусть она только забеременеет.

— Хэ! Простое дело! Они же у неё мрут!

— Не переживайте. Этот наследник не помрёт. У моих индианок рождаются очень крепкие мальчики.

— А кто будет отец?

— Вы, ваше величество. У меня есть такие голубоглазые стройняшки с островов Пряностей. Ай-йай-йай! Залюбуетесь. У них пацаны как из пулемёта рождаются. Они даже не прекращают по пальмам лазать, когда рожают. А уж во дворце… Штук пять осилите, потом выберем.

Генрих почесал бороду.

— Ну, вы меня, Питер, действительно, как коня-производителя держите. Даже неудобно, как-то. Я не покраснел? — Спросил Генрих.

— Ни чуть. Бледный, как аристократ.

— Но ведь стоять у дверей куча придворных будет. И в королевских покоях…

— Принимать роды у королевы будут моя жена и дочь. У Лорис и рука лёгкая, и глаз добрый, да и опыт такой богатый… Не переживайте.

— Но как же вы… Вы ведь хотели отдать вашу дочь за меня?

— Вы хотели жениться для того, чтобы родился мальчик. Наследник. А если снова нет? Зачем отдавать судьбу королевства в руки… Ну, вы меня поняли! — Улыбнулся я. — Всё сделаем в лучшем виде.

— А матери не возмутятся? Мать.

— Нет. Я вас уверяю. Любая из них будет рада помочь Англии.

Король, когда увидел помощниц моей Лорис, несколько дней не мог прийти в себя. Большие голубые глаза на смуглых, с очень правильными чертами, девичьих лицах поразили его не только ниже пояса, но и прямо в сердце.

Я сам, когда их увидел впервые, в тысяча пятьсот двенадцатом году, не мог понять, как такое возможно? Все малайцы и индонезийцы имели карие глаза. А эти имели не только голубые глаза, но и светлую кожу. Причём, не на всём острове Бутунг, а только в центральной части его восточного побережья. Одно племя. В моё время, говорили даже, что это генетическая болезнь. Но я думаю, что когда-то давно какой-то голубоглазый путешественник здорово отдохнул на этом острове.

Подмена королевских младенцев-девочек, на младенцев-мальчиков не была чем-то новым. Эта практика была повсеместной. В это время ещё не додумались, как в более поздние времена, ввести тотальный контроль за действиями королей при рождении у них детей, как уже в семнадцатом веке. И наша затея прошла буднично.

Даже свидетелей при рождении не требовалось, но король издал соответствующий приказ: назначить трёх свидетелей.

Король успешно и с удовольствием выполнил свой «королевский долг» не только с Екатериной Арагонской, удовлетворяя её в течении месяца ежедневно, но и ещё с десяток моих красавиц.

Либидо у Генриха зашкаливало. Не зря я его случайно сравнил с «коником». Как говориться, — «оговорка по Фрейду».

Когда я учился в «спецшколе», инструктор, знакомивший нас с историей Англии, особо остановился на том, как венецианцы зная про неуёмные сексуальные потребности Генриха Восьмого, поймали его на «медовый пряник», — на Анну Болейн.

В качестве консультанта по половым вопросам в Англию был направлен Франческо Зорзи — кабалист и член ордена розенкрейцеров. Именно