пределы островов.

Я обвёл сидящих за столом уставшим взглядом.

— Всё, работаем, товарищи!

* * *

Откровенно говоря, мы бы вывозили из Англии и сырьё, т. е. — руды и шерсть, но ещё Генрих Седьмой повысил вывозную пошлину на шерсть до четверти стоимости товара, а на руду, до шестой части. Шерсть и сукно мне было не интересно, а вот металлы и руды — да. Правда, железо в Англии делали дрянное, и мало. Шло оно на изготовление простых «кухонных» ножей и мы скупали их. Так же скупалось вся доступная медь, бронза и олово. Британские литейщики научились лить латунь, скупали и её. Мы скупали материальные ресурсы и распределяли их по нашим «базам».

* * *

— Питер, — вы знаете, какой у меня личный долг? — Спросил Генрих.

— Конечно, ваше величество.

— Папа Генрих оставил мне семьсот четыре тысячи залоговых обязательств и я добавил шестьсот. Но это свои внутренние облигации, а есть и внешние займы.

— Перед венецианцами? — Спросил я.

— Антверпенскими купцами.

— А! — Махнул я рукой. — Это одно и то же.

— В столе лежат.

Генрих показал на прикроватный винный стол.

— Сколько там?

Генрих поморщился.

— Миллион двести.

Я не удивился.

— Сколько кредиторов?

— Пятнадцать.

— Сроки погашения?

— Ещё есть время.

Я подошёл к столу, налил себе вина и прикинул, сколько дров лежит в казначействе. Ведь сейчас королевские долговые расписки представляли собой деревянные, разломанные вдоль, короткие доски, на которые казначейства выдавало натуральные деньги. Золота было мало. Оно почти не ходило в обороте, а оседало либо в кубышках аристократии, либо купцов, либо переплавлялось ювелирами на украшения.

— Я всё ломаю голову, Питер, как у вас вытянуть пару миллионов?

— Столько у меня здесь нет, ваше величество. Да и вы, вероятно, не посчитали сумму моих, вложенных в казну, субсидий?

— Вы правы, Питер, не посчитал. Но ведь мы с вами сочтёмся, не правда ли? — Генрих засмеялся.

— Сочтёмся, ваше величество.

— Можете забрать себе Йоркшир.

— Как скажете, ваше величество. Тогда предлагаю изъять монастырские земли в Йорке и продать их мне. А я обещаю платить вам со всего шира по двести тысяч налогов. Ежегодно.

— Вы не много на себя берёте? — Спросил Генрих. — Там рядом шотландцы. У нас с ними, прямо скажем, не очень добрососедские отношения.

— Я заселю шир патагонцами. Температуры в Йорке схожие, а воды значительно больше. В Америке они лам пасут, здесь будут пасти овец.

— Сговорились, Питер, — обрадовался король. — Пишем купчую?

— Пишем, ваше величество.

* * *

Патагонцам, в отличие от индейцев тупи и гурами, нравилось в Англии. Особенно если жить не в Лондоне. Да и кому понравиться жить на болоте? Темза меня раздражала. До того вида к которому я привык, ей было ещё сильно далеко. Река заливала низкие болотистые берега и воняла словно открытый канализационный сток.

Забегая вперёд скажу, что патагонцы, а их мы ввезли одиннадцать тысяч триста пятьдесят человек, обжили Йоркшир быстро и основательно. Им не нужны были большие, в смысле — высокие, дома. Они строили что-то типа каменных землянок с деревянной крышей, крытой дёрном.

Коренные жители шира, увидев почти трёхметровых новосёлов, быстро съехали, записавшись переселенцами в Бразилию. А если учесть то, что патагонцам для охраны овец не нужны были собаки, и, вставши на четвереньки, они становились похожи на громадных оборотней, то в Йоркшир забыли дорогу и шотландцы.

Причём, в целом цивилизацию «дикие» индейцы восприняли очень спокойно, и уверенно пользовались всеми предметами быта, инструментами и одеждой.

А «тупи», прошедшие нашу школу, и мой домашний «университет» в Португалии, вполне себе выглядели и вели себя цивилизованно. Имена при крещении они взяли очень похожие на их родные. Например, Леуну Керук (Рычащий медведь) звучало как Леон Керк.

* * *

Леуну Керук, управляющий Лондонским отделением казначейства Ост-Индской Компании, услышав стук в дверь, вложил в приходно-расходную книгу закладку и закрыл её.

— К вам сэр Генри Куртене, маркиз Эксетер, второй граф Девона, — сообщил секретарь. Вы позволите?

— Да-да! Я жду. Проводите, пожалуйста, — сказал Керук и, выйдя из-за стола, шагнул навстречу посетителю.

В кабинет вошёл маркиз — высокий, рыжеволосый и высокомерный. Без приветствия он обрушил на управляющего гневную тираду, смысл которой заключался в том, что он возмущён тем, что ему отказали в получении ссуды.

— Я брат короля, — в конце концов почти выплюнул граф Девона.

— Прошу меня правильно понять, — любезным, но решительным тоном произнёс Керук. — Внутренние правила не позволяют мне выдавать ссуду без государственной гарантии или обеспечения.

— Я не понимаю, о чём вы говорите, — глядя свысока, сказал Куртене. — Залог? Это вы хотите отнять у меня имущество?

— Не отнять, а обеспечить возврат займа. Сумма слишком большая. Мы должны быть уверенны…

— Вы должны быть «не уверенны», а счастливы, что я беру у вас ссуду. Я наследник престола… И в любой момент, хоть завтра, могу стать королём. Смотрите не пожалейте потом.

— Прошу меня извинить, господин, но ваш статус не позволяет вам претендовать на наши льготы. Если бы вы были наследником, казначейство компании, безусловно, выдало бы вам ссуду без обеспечения. К моему сожалению, это не так.

— Вы пожалеете, ничтожный… — Маркиз не смог найти продолжения фразы. — И очень скоро.

* * *

— Вынужден сообщить вам неприятную новость. Скорее всего ничего серьёзного, однако… Я обязан доложить.

— О чём вы, Питер?

— Ваш брат маркиз Эксетер прилюдно называет себя наследником престола, готовящимся стать королём Англии.

— Интересно… Где это он так выразился?

— В кабинете управляющего казначейства Ост-Индской компании.

— В вашей компании? — Удивился король. — Что он там делал? Тоже пытался взять ссуду?

— Пытался, ваше величество, но не хотел закладывать имущество и ему отказали.

— Отказали?! Генриху?! О, Боже! Я представляю, в какой он был ярости! Ваши безумно низкие проценты, Питер, сводят всех с ума. Он явно вышел из себя и хотел напугать вашего управляющего.

— Это так, ваше величество, — согласился я. — Однако, получив докладную записку от управляющего с приложенным текстом их беседы, заверенным двумя свидетелями и королевским нотариусом, мы взяли вашего брата под наблюдение и получили достоверные сведения, что он переписывается с ещё одним «наследником».

Генрих с интересом посмотрел на меня, чуть склонив голову на бок.

— С Реджинальдом Поулом[6].

— О! С этим лживым защитником католицизма?!

— Наши люди выяснили, что брат Реджинальда Джеффри месяц назад тайно приезжал в Лондон для того, чтобы сообщить недовольным епископам о подготовке Святым Престолом восстания. Восстание готовится в Корнуоле. А в Девоне готовится восстание за признание за маркизом Эксетером статуса наследника короля.

В королевских покоях стоял двухтумбовый резной стол со столешницей, обтянутой зелёным сукном,