личная — не рабочая — жизнь на новом месте протекала за чтением познавательной литературы, походами по отмеченным историей местам и переживаниями касательно моего сближения с «высокопоставленной» брюнеткой, которое в худшем случае ничего, кроме неприятностей, не сулило. Лучшим было бы с её стороны умерить свои амбиции и принципиальность, а мне… Я и так делал всё, что мог, чтобы избавиться от назойливых впечатлений.

Обычно по вечерам наша компания неплохо проводила время. Собирались в основном у нас, реже посещали бары неподалёку. Бывали в парке аттракционов: Андрея ими не удивишь, мне хватило двух раз, а вот Толя и Денис наведывались туда регулярно. Большинство из нас были россиянами, но ничто не мешало поддерживать общение и с приезжими из других стран. Говорили мы когда на английском языке, когда на русском. «Украшали» наши посиделки, безусловно, девчонки. Они не имели никакого отношения к сфере строительства и ремонта, а работали горничными в отелях и официантками. Не стесняясь они рассказывали, как охотно знакомятся с местными парнями, которые подтягивают их в знании языка, обычаев, а заодно — развлекательных заведений города. Двоих из своих знакомых они, кстати, привели к нам в компанию, и мы отлично поладили.

Сегодня местом общего приземления служила наша квартира. Конечно, здесь была Ирма. Она тоже приехала из России. Ирма работала в детском кафе и шутила, что её горячий темперамент, взращенный на юге, не способно потушить даже то количество мороженого, с которым она практически ежедневно работает. Она как-то выделялась среди нас: всегда была яркой (начиная от цвета волос), громкой (даже звонкой) и не могла усидеть на месте. Она легко заводила дружбу с новыми людьми, благодаря чему собрала уйму контактов, и более увлекающегося человека, чем Ирма, с разнообразием интересов и занятий, я не встречал. Она была, наверное, моей ровесницей, но раскованно держала себя и с людьми из других поколений. Помню, как-то к нам заглянул мужчина с объекта — старше нас как минимум вдвое — так Ирма весь вечер непринуждённо проболтала с ним, не забывая при этом подмигивать и расточать улыбки всем собравшимся.

Как проходили наши встречи? Напомню: нам было чуть за двадцать или около того, и мы были очарованы тем, что находимся за тысячи километров от родного дома — в этом ощущалась какая-то волнительная необычайность. Мы понимали, что однажды разъедемся и, скорее всего, наше общение на этом и прервётся, поэтому охотно болтали на любые темы, делились особенностями жизни в своих странах, кто-то рассказывал подробно о семейных традициях. Я был счастлив оказаться в этом круговороте, рядом с людьми, которые не только делали неповторимой каждую нашу встречу, но и бесценно подгружали мой запас знаний. И тем приятнее мне было находиться среди них, чем чаще я стал улавливать, что сам являюсь популярным собеседником и вызываю отнюдь не заурядный интерес. А ещё я заметил, что нравлюсь «нашим» девушкам. Ну, как заметил… Об этом мне сообщил Андрюха, который, зная силу своего «влияния» на прекрасную половину человечества, не видел во мне конкурента и смело мог делиться своими наблюдениями. Возможно, что-то такое было, порой я и сам улавливал недвусмысленные намёки с «противоположной стороны», но больше стремился обогатить свой внутренний мир, а не собрать коллекцию из поклонниц.

Мы сидели за общим столом, который не вмещал всех, у кого из нас выдался свободный вечер, поэтому кое-кому пришлось пристроиться на диванах. Я ютился на табурете, зажатый между Ирмой и её соседкой по квартире. Если вторая не обращала на меня никакого внимания, полностью поглощённая беседой с сосредоточенным Денисом, от чего его шарообразная фигура и круглое лицо казались ещё шире, а густые тёмные волосы как будто приподнялись у корней, то Ирма без умолку пересказывала свои подростковые приключения, придавая им преувеличенный ореол озорства, при этом постоянно напоминала, чтобы я подливал в её стакан. Всеобщий гул, растворяющийся в звучавших фоном песнях, сменявших друг друга без перерыва на раскрученном музыкальном канале, не позволял мне следить за ходом общего разговора. Когда в квартире кроме нас четверых оставались еще два-три человека, я стал думать о том, что с завтрашнего дня должен приступить к «расширенному» перечню работ, и это подстегнуло мой трудовой энтузиазм. Брался за что-то новое я всегда в охотку и даже продумывал, как сделать лучше, инновационнее что ли.

От безуспешного опыта с покрытием полов не осталось и следа, плиточники были переведены на другие этажи, а я осваивал недавно внедрённые виды отделки стен. Не сказать, чтобы раньше не сталкивался с подобным, а всё же кое-что перенял у новых знакомых по объекту, и раз за разом у меня получалось быстрее. Сегодня ожидалось еженедельное посещение площадки представителями застройщика, но кто и для чего именно прибудет, мы не знали — старший прораб не обсуждал с нами такие вопросы.

В этот день у меня сложилось впечатление, что на Лайзу сильно подействовала неудача, постигшая её на профессиональном поприще, и она теперь будет навещать объект каждую неделю. Другого объяснения тому, что она снова была в составе контролирующей готовность объекта делегации, я для себя не нашёл. Впрочем, осмотр площадки шёл как обычно, голос прораба раздавался то здесь, то там, иногда он размахивал руками, чем привлекал ещё больше внимания слушающих. Под конец обхода нас всех, кто работал на первом этаже, прораб созвал в центр. Невысокий молодой мужчина, стоявший рядом с Дугласом, сделал объявление об изменениях в правилах прохода на объект. В процессе своего короткого выступления он постоянно поправлял сползающие с его переносицы очки, что выглядело забавным, и до меня доносились негромкие смешки. Поскольку информация была понятной и не затрагивала особо важные процедуры и вопросы, все стали расходиться. Всё это время я старался не смотреть на Лайзу и всего несколько раз, когда был вынужден обратить внимание на мужчину в очках, она попала в поле моего зрения. Выглядела она совершенно хладнокровной, так что я смирился с тем, что теперь и мне предстоит подавить в себе оставшиеся переживания.

Я только успел заметить, как Лайза, склонившись в сторону стоявшего поблизости старшего прораба, что-то шепнула ему. И тут, когда почти все направились к своим рабочим местам, позади меня прозвучало отчётливое:

— Матвей, задержись, пожалуйста.

Голос прораба нагнал не только меня, и те, кто ещё не успел отойти далеко, замедлили шаг, стали оборачиваться. Я сделал то же самое и, когда повернулся, увидел обращённые на меня взгляды прораба, Дугласа, и, естественно, Лайзы. На остальных я даже не смотрел — мне хватило и этого