Всё! Я решил не идти дальше на обострение отношений (не хватало ещё работу потерять, а воспитывать кого-то — не моё дело), но и прогибаться не собирался. Я отвернулся, всем видом показывая, что она оторвала меня от дела, дёрнул сумку за ремешок, поднял её с пола и поставил на полку стеллажа; мне было трудно скрывать накатившее волнение, и я принялся искать футболку, переворачивая обеими руками ворох своей одежды.

Я на расстоянии ощутил, как её «хлестнуло» моим напускным игнорированием её «призывов» к продолжению разговора — она даже дышать стала «вслух», но я продолжал упорно делать вид, что занят.

— Хорошо. Вернёмся к этому… спору о плитке. Давай с тобой действительно поспорим…

— Я не собираюсь спорить. Я вообще не хочу вмешиваться в чужие дела. Я только занимаюсь своими. — В подтверждение слов я стал ещё интенсивнее перебирать вещи в сумке.

— Я серьёзно. Для меня это не просто глупая перепалка, о которой я завтра забуду, особенно если эта плитка действительно через неделю пойдёт трещинами или изотрётся.

Я прервался, выдохнул, но снова стал искать свою футболку, которая попалась мне в руки уже не единожды.

— Мне не безразлична судьба проекта. Это здание должно стать своего рода моей визитной карточкой… — Она замолчала. Наверное, соображала, стоит ли погружать меня в свои грандиозные архитекторские устремления. — Я предлагаю тебе пари. Об этом никто не будет знать, только мы с тобой. Но если… Если я проиграю, при всех признаю свою ошибку.

Я уже не так отчаянно терзал свою сумку и её содержимое:

— Я не хочу с вами спорить. Между нами рабочие отношения, а это…

— Что не помешало тебе перечить мне у всех на глазах!

Я опустил голову и покачал, не решаясь посмотреть на неё.

— Что? Не готов так же бороться за своё мнение, как я? Я даже предлагаю тебе самому определить цену спора.

Это был уже не вызов! Это был удар… Удар вне правил!

Я отшвырнул от себя сумку, упёрся руками в стеллаж и повернул голову к Лайзе:

— Цену спора? Это — на что будем спорить?

— Да… — её голос вдруг задрожал, от нетерпения или от того, что на самом деле боялась моего согласия — я не понял.

И тут запал её азарта переметнулся ко мне. Наверное, лучше бы в это время позади меня возник Андрюха или даже Дуглас, но никакого препятствия рядом не оказалось, и я выпалил:

— Если вы проиграете, я вас поцелую!

Как это пришло мне в голову? А как такое могло не прийти? Я представил себе, как должно быть она пожалеет о своём смелом и уверенном предложении, когда поймёт, на что сама себя обрекала: какой-то там парнишка в пропитанном цементом и растворителем комбезе покусился на её недоступность и величие, а если проигрыш, так ещё придётся терпеть его… Я победоносно ухмыльнулся своему выпаду и представил, как она сейчас будет выкручиваться, наверное, обругает меня, призовёт к здравому смыслу, а в конце обидится и та-а-ак хлопнет дверью! Нет, всё-таки придержит (в мыслях я уже глумливо хохотал в голос). Такой урок ей стоило преподать! Нет, я не гордился собой и тем, что мне выпала такая честь, но ликовал от справедливости сложившейся ситуации.

— Что? — Лайза осторожно обернулась к двери, вероятно, желая убедиться, что та закрыта и меня никто не слышал.

Она буравила меня взглядом, полным сомнений. Уверен — изо всех сил надеялась, что я так неудачно подшутил.

— Что? — повторила Лайза как будто не своим голосом. — Ты настаиваешь? Но это не должно касаться…

— Вы сами предложили мне выбрать. И вы ещё можете отказаться.

Пребывая в не меньшем смятении, чем она, я оторвал затёкшие руки от стеллажа и, скрестив их на груди, ждал, когда она уже свернёт разговор и прекратит эту пытку. Поверьте, учитывая моё положение — и территориальное, и служебное — мне было совсем не легко участвовать во всём этом.

Но её реакция меня просто «убила». Она расслабилась, от чего её рука спокойно выпрямилась вдоль тела, и равнодушно глядя мне в глаза, произнесла:

— Я согласна.

У меня чуть не вырвалось избитое в данной ситуации: «Что?», но я смолчал и просто смотрел на неё. Поверить в то, что услышал, было трудно, но, похоже, самонадеянность в этой девушке не признавала границ — даже её личных. На что она рассчитывала? Вывернуться в последний момент и избавить себя от последствий спора?

— Что могу выбрать я? — она закатила глаза и поджала губы, но в этом не было и капли кокетства — сплошная тираническая изобретательность.

Поймав на себе мой вопросительный взгляд, Лайза пояснила:

— Раз я предложила тебе выбирать выигрыш для себя самого, то будет справедливым и мне предоставить такое же право.

Теперь в её голосе прозвучало отчаяние с примесью горечи, и я понял, что в долгу она не останется.

— Я вижу, ты очень дорожишь своим положением в обществе, и очень ценишь мнение своих коллег. — Нет, не насмехающаяся, а вполне серьёзная девушка смотрела на меня. Даже ровные разлетающиеся брови её сейчас сдвинулись к переносице и образовали извилистый узор из кожных складок и чёрных волосков. — Я знаю, что вы наводите порядок на площадке по очереди, столовую убираете, подсобные помещения. Ну, не буду перечислять всех мест, где вы наводите чистоту…

Я уже и так понял, к чему она клонит.

— Мы сами распределяем между собой, кто и что убирает. Поверьте, никому не доставляет радости эта часть работы, но её нужно выполнять.

— Я знаю, — из-под её ресниц мне подмигнуло само коварство. — Так вот: если я окажусь права…

— Вы допускаете, что можете быть не правы? — я уже не стеснялся поддевать мою экзекуторшу.

— Нет! — Она сделала паузу. — Дослушай. В общем, в случае если… — Она выразительно посмотрела мне в глаза и наконец договорила: — Неделю будешь выполнять всю самую грязную работу.

Я не удержал вздоха, который вырвался сам собой, как будто я уже проиграл и был поставлен перед фактом исполнения неприятной обязанности.

— Сам вызовешься.

— И как я объясню им свой альтруизм?

— Это уже твои трудности, — безразлично бросила она, глянув в сторону. А потом добавила прямо в глаза: — Заодно посмотрим, как ты ценишь своих коллег и уважаешь их.

Да, последнее слово должно было остаться за ней! И это слово она каждый раз подбирала тщательно!

Когда Лайза повернулась, чтобы уйти, я с присущей человеку, вступающему в деловые отношения, обстоятельностью уточнил:

— Как вы будете проверять, выполняю ли я условия спора? Будете