Я набрала полные легкие воздуха и начала рассказ. Чем дольшея излагала историю, тем больше менялось лицо Нины. Когда я, вытащив часики,положила их на стол со словами: «Это все», – девушка лишь прошептала:

– О боже!

– Понимаю, – кивнула я, – мне очень неприятнобыть вестницей несчастья. Ехала к вам абсолютно уверенная в том, чтосоответствующие органы уже сообщили родственникам о внезапной кончине ЕлизаветыМарченко. Ей-богу, поняв, что вы ничего не знаете, я испытала сильнейшеежелание удрать, но ездить туда-сюда, имея на руках часы стоимостью в квартиру,просто побоялась. Еще раз извините, и до свиданья.

– Стойте, – прошептала Нина, – не уходите. Ядолжна позвонить маме, немедленно. Господи, этого не может быть! Маша! Как онавыглядит?

– Ну… обычная девочка, но говорливая, а что, ее нетудома? – удивилась я.

Нина неожиданно закрыла лицо руками и глухо сказала:

– Ее давно нет, уже три года.

– Вы что имеете в виду? Она живет не в Москве?

Нина вскочила, бросилась к телефону, потом, не набравномера, кинулась к книжным полкам, выхватила альбом, перелистала его и ткнуламне под нос одну страницу.

– Скажите скорей, это она?

– Кто? – тихо спросила я, разглядывая изображениелысого, толстого младенца, похожего на маленького китайца. Огромные щекиподпирали глаза, превратившиеся в щелочки. Ручки в перевязочках, ножки –сарделечки…

– Это она? – настойчиво требовала ответаНина. – Машенька?

– Сколько ей тут? – поинтересовалась я.

– Восемь месяцев.

Ей-богу, в этой квартире живут странные люди. Один пьет сутра, другая, похоже, не вполне нормальна. Ну как я могу опознать ребенка?Сейчас Машенька милое, темноволосое, кудрявое существо с ясными, каримиглазками.

– Может, у вас найдется более поздняя карточка? –робко спросила я.

Но Нина уже не слышала меня, она говорила по телефону.

– Давайте посмотрю другие снимки Маши, – еще разпредложила я, увидев, что Нина отсоединилась. – Дети очень быстроменяются.

– Сейчас приедет мама, – невпопад ответилаНина, – а фотографий нету.

– Совсем?

Нина кивнула.

– Маша пропала три года назад, а Лиза… Впрочем, давайтеподождем. Маме с дачи меньше часа ехать.

Почти час мы с Ниной ждали хозяйку дома. Наконец та влетелав квартиру и с ходу устроила мне допрос. Потом, слегка успокоившись, сказала:

– Меня зовут Роза Михайловна, нам надо поговорить.

– Да, конечно, – кивнула я.

– Сначала вы меня послушайте, – нервно велелаона, – а уж после остальное обсудим.

Честно говоря, я не понимала, что еще тут можно обсуждать,но не стала перечить разволновавшейся Розе Михайловне. А та началаобстоятельный рассказ.

Семья Марченко всегда жила очень хорошо и этим отличалась отмногих московских семей. Отец был директором продуктового магазина. Ясное дело,что в советские времена материальное благополучие семейства казалосьнезыблемым, поэтому супруги Марченко позволили себе иметь несколько детей. Уних росли девочки, Лиза и Нина, а напоследок появился мальчик, Сережа. Их мать,Роза Михайловна, могла не работать, но она не хотела становиться домашнейхозяйкой. Роза Михайловна была портнихой от бога. Работала она раньше в простомателье, но имела отнюдь не простых клиентов, а элитных. Кто только не бывал впримерочной кабинке у приветливой Розы. Певицы, балерины, дамы-профессорши идаже кое-кто из жен членов правительства. Последние, правда, обслуживались вспецателье, там трудились тщательно проверенные КГБ мастерицы. Имея безупречнуюанкету, они зачастую были заурядными портнихами, без фантазии. А Розочкаработала с упоением и из простого ситца шила невероятные наряды, оттого к нейвсегда змеилась очередь.

Детей воспитывала Розина мать, Сирена Львовна. Лиза, Нина иСережа никогда не ощущали себя брошенными. Да и с какой стати? Дом полная чаша,дача в одном из лучших поселков. Бабушка водила их в школу и покрывала всешалости.

Потом Розин муж умер. Но на материальном положении семьи этоне сказалось. Роза Михайловна еще в 86-м, на заре перестройки, подсуетилась иорганизовала один из первых, как тогда говорили, кооперативов.

Неожиданно для всех маленькая швейная мастерская, ютившаясяв подвальчике, стала приносить доход и через четыре года превратилась в доммоды. На Розу Михайловну теперь работали десятки людей: художники, модельеры,закройщицы, портные, манекенщицы, фотографы, визажисты… Обладая неуемнойэнергией, деловой хваткой, обаянием и железным упорством, Роза Михайловнаоткрыла еще парикмахерскую, салон красоты и магазин, в котором бойко торговаласвоими изделиями.

Империя Марченко выстояла в дефолт, и Роза даже сумелаизвлечь выгоду там, где остальные утонули. Воспользовавшись ценовойнеразберихой и некоторым замешательством, дама в самый пик кризиса купила закопейки здание почти в центре столицы, и теперь ее клиентки могут полностьюизменить свой внешний вид, просто передвигаясь с одного этажа на другой.

В общем, фортуна вовсю улыбалась Розе. Но имейте в виду, она– капризная дама. Иногда ей начинает казаться, что вам слишком везет, и тогдаона для соблюдения равновесия развязывает мешок с несчастьями.

Неприятности посыпались на голову Розы, когда старшая дочьЛиза задумала выйти замуж. Уж как мать и бабка ни отговаривали девушку, тауперлась рогом и на все разумные замечания отвечала однозначно:

– Мне так хочется.

– Лизонька, – увещевала ее мать, – Петр –мальчик не нашего круга, он из провинции, без средств.

– Я так хочу.

– Поверь, деточка, – осторожно вступала в разговорбабушка, – он будет плохим мужем, уже сейчас грубит тебе.

– Мне так хочется.

– Отца нет, мать преподаватель, – перебивала ееРоза, – раскинь мозгами! Предприимчивый парень просто решил устроиться вМоскве.

– Мне так хочется.

После недели бесплодных уговоров Роза Михайловна потерялатерпение и заорала:

– Через мой труп! Не бывать этой свадьбе! Никогда!

– Я беременна, – спокойно сообщила Лиза, –аборт делать поздно, пятый месяц идет.

Роза чуть не упала и принялась топать ногами, вопя: