Кэл не знал, как долго продолжался поцелуй. Он понимал лишь, что желание, которое он испытывает к этой женщине, заставит его совершить прыжок в неизвестность, не задумываясь о последствиях.

Как было с его дедом и отцом. Людьми без твердого стержня, без жизненной цели, которые пошли на поводу у собственных желаний.

Это подействовало на него как ушат холодной воды, и он резко отстранился.

Некоторое время Роуз неподвижно сидела, прикрыв глаза и восстанавливая дыхание. Когда ее шелковистые ресницы снова поднялись, она была само спокойствие.

— Если вы так сильно испугались, Кэл, вам следовало мне сказать. Мы могли бы поехать на машине.

Несмотря на шум мотора, он ее понял. Это был ответ женщины, которая за десять лет общения с разными людьми научилась выпутываться из самых неловких ситуаций.

А чего он ожидал? Что она потребует продолжения?

Лидия надеялась, что Кэл посмеется над ее словами и они смогут обратить все в шутку, а потом вести себя так, словно ничего не произошло. Его реакция была для нее неожиданной. Подняв одну бровь, он произнес:

— И пропустили бы это?

Лидия умела читать по губам. Ей ничего не оставалось, кроме как отвернуться.

Сейчас, когда огни аэродрома остались позади, из окон вертолета открывалась всеохватывающая панорама неба с яркими бриллиантами звезд и мерцающей шалью Млечного Пути.

Это было поразительное зрелище, вызывающее благоговейный трепет. Напоминающее о бренности всего сущего. О беззащитности человека перед лицом вечности.

Лидии хотелось посмотреть на Кэла, разделить с ним эти чудесные мгновения, но вспомнила, что сейчас она не бойкая девушка из супермаркета, которая может флиртовать с кем угодно. Она леди Роуз Нэпьер и должна вести себя скромно и сдержанно.

Должно быть, Кэл снова что-то произнес. Она не слышала его, лишь чувствовала его теплое дыхание на своей щеке. Тогда он жестом велел ей посмотреть вниз, и она увидела огоньки лодок, плывущих по широкой реке.

Когда они перелетели через реку и начали снижаться, Лидия увидела частную пристань, длинную полоску пляжа с белым песком, роскошные особняки на побережье, величественные мечети. И как апогей этой красоты — суровые горы, зазубренные вершины которых казались черными на фоне бледнеющего предрассветного неба.

К тому времени, когда вертолет приземлился, ее сердце уже учащенно билось в томительном ожидании. Она была вынуждена притворяться, вести себя так, словно привыкла к подобным зрелищам. Когда Кэл помог ей спуститься вниз, она с трудом сдержала восторженный возглас.

Их ждал джип, но Лидия не спешила в него забраться. Вместо этого она направилась к краю вертолетной площадки, чтобы почувствовать твердую землю у себя под ногами. Посмотреть на реку, вдохнуть воздух, пахнущий морской солью, мокрым песком и чем-то сладким.

Было еще довольно темно, но дорогу до пляжа освещали гирлянды лампочек, продетые между ветвями больших старых деревьев. Их свет отражался в воде.

— Я никогда не видела ничего красивее, — сказала Лидия, когда Кэл присоединился к ней. — Я ожидала увидеть песок, пустыню, а не всю эту зелень.

— Река расположена в долине и создает свой собственный микроклимат, — ответил он. — Отец шейха Джамала начал интенсивную программу по посадке деревьев, когда пришел к власти сорок лет назад.

— Он правильно сделал.

— Не все считают как вы. Люди жалуются, что теперь дожди стали идти чаще.

— Количество осадков сейчас увеличилось везде, — ответила она, оглядываясь по сторонам в поисках источника пьянящего сладкого аромата. — Чем здесь пахнет?

— Жасмином. — Подойдя к кусту, он сломал веточку с цветами и протянул ей. — Добро пожаловать в Баб-эль-Сама, леди Роуз.

Вдыхая аромат крошечных белых цветков, Лидия думала о том, что он снова стал называть ее «леди». Его тон стал более официальным.

«Это хорошо», — сказала она себе.

Один-единственный поцелуй можно не принимать во внимание, тем более что с его помощью Кэл всего лишь пытался ее успокоить. Все же она не должна позволять ему думать, что леди Роуз допускает подобные вольности.

— Багаж уже погрузили. Вертолет не улетит до тех пор, пока мы не покинем площадку. Вы готовы?

Снова этот тон. Он использовал его до того, как начал с ней флиртовать.

Повернувшись, Лидия посмотрела на джип, рядом с которым стоял шофер в белой униформе. Она провела много времени сидя, и у нее затекли ноги.

— Нам далеко ехать? — спросила она. — Я бы хотела немного размяться.

— Здесь есть тропинка через сад, — обратился к ней Кэл, переговорив с шофером. — Вам не холодно?

— Вы шутите?

Роуз предупреждала ее, что в Рамал-Хамране в это время года не жарко. Но по сравнению с Лондоном в декабре воздух здесь был теплым и мягким.

Калил нахмурился, и она осознала, что ответила как Лидия Янг.

Она устала и забыла о том, что должна изображать леди Роуз, а может, неосознанно с этим боролась. Хотела сказать ему: «Приглядись ко мне. Вот я, настоящая»…

— Отличная погода, — добавила Лидия и застонала про себя. Она будет говорить банальные вещи до тех пор, пока не возьмет себя в руки.

Пока не увеличит расстояние между ними.

— Ведите меня, мистер аль-Заки.

Дорожка и ступеньки были освещены, но он взял ее за руку, чтобы она не споткнулась.

Леди Роуз привыкла к тому, что ее постоянно опекают. Именно от этого она и убежала. Ей захотелось немного побыть свободной и самостоятельной.

Дорожка извивалась между деревьями и кустами. В воздухе пахло лавандой, шалфеем и майораном.

Они оба молчали. Единственным звуком, нарушившим тишину, был всплеск воды в прудике. Наверное, лягушка или рыба.

Лидия видела таинственные арки, проглядывающие сквозь пышную листву. Над ними возвышались купола и башни, которыми она любовалась с воздуха.

— Это просто сказка, — наконец произнесла она, накапливая впечатления, которыми в один прекрасный день поделится со своими будущими детьми.

Она не теряла надежду на то, что однажды встретит мужчину, который увидит в ней Лидию Янг, а не «любимицу Англии».

Эта мысль немного омрачила ее удовольствие от прогулки.

Когда она впервые изображала леди Роуз, о ней написали в местной газете. Ее пригласили зажечь огни на елке на рождественской вечеринке в здании местного совета. Организаторы не могли себе позволить пригласить настоящую знаменитость.

Даже на работе в супермаркете, когда на ней была безликая униформа и табличка с именем на груди, покупатели часто называли ее Роуз, и она не могла отрицать, что ей это нравилось. Заставляло ее чувствовать себя особенной.