Лицо Налимова было действительно неприятным, даже отталкивающим. Оно имело странную форму, сплющенную с боков, как будто он сдавливал его с двух сторон до тех пор, пока не повылезли все волосы на макушке. Глаза, наоборот, глубоко запали, на тонких губах блуждала торжествующая усмешка. Видно было, что Селен Серафимович весьма доволен собой. Видя это самодовольство, Анна искренне пожелала ему провалиться сквозь землю сию же минуту. Увы, никуда он не делся. Продолжал сидеть и сверлить ее недоброжелательным взглядом, смешанным с брезгливым любопытством.

– А ты совсем не изменилась, – заявил Налимов, когда ему наскучило играть в молчанку.

Анна пожала плечами и слегка прищурилась. Несмотря на удобное кресло, в котором она сидела, чувствовала она себя отвратительно, руки и ноги противно дрожали, сердце бухало где-то в ушах.

– Удивляешься, зачем я организовал все это? – спросил Налимов, демонстрируя свою догадливость.

– Да нет. Ваш характер я знаю. Меня, по правде говоря, только одно заботит: вы меня сразу порешите или сначала помучаете?

– Фу, какая грубость, – протянул мерзавец, вытянув губы трубочкой. Казалось, еще чуть-чуть – и изо рта у него потекут слюни. – Разумеется, ни то ни другое. Смешать тебе коктейль? Кажется, ты любишь мартини, я не ошибаюсь?

– Нет, не ошибаетесь. Но пить я не хочу, – Анна солгала, но она не могла доверить этому типу готовить для себя что бы то ни было. Ей казалось, что как только он сожмет пальцы, то тут же выдавит из них мышьяк или еще какую-нибудь отраву.

– Ну что же, как скажешь, – кивнул Налимов. – А я с твоего позволения выпью.

– Можете выпить и без моего позволения.

– Что так?

– У вас есть повод. Если вы надеялись, что я верну вам то, что… взяла в квартире, то напрасно: моя сумка пропала. Что, кстати, весьма огорчило стражей порядка, моих конвоиров.

– Поверь, это сущая ерунда, – хихикнул Налимов, вставая из кресла.

Даже стоя во весь рост, он едва доставал макушкой до высокой резной спинки, но костлявая фигура мужчины не выглядела от этого менее угрожающей. Анна знала, что благодушное настроение Налимова – гораздо более опасный знак, чем его обычно постная физиономия. Улыбается – значит, замыслил какую-нибудь гадость. Несколько больше ее удивляло его спокойствие относительно пропавших ценностей: его жадность могла сравниться разве что с его подлостью. Потом она догадалась, что у него было время взять себя в руки, ведь его подручный был на месте опустевшего тайника и видел все собственными глазами. И все же она посмотрела на него с интересом:

– Неужто совсем не жаль?

– Нет, – покачал он с улыбкой головой, затем посмотрел на дверь, и она тут же распахнулась, пропуская в комнату незнакомого парня.

Анна уставилась на него, открыв от удивления рот, так как в руке он держал ее собственную сумку.

– Удивлена? – констатировал Налимов очевидное.

– Не то слово. Как она попала к вам?

В ответ раздалось нечто, весьма напоминающее скрежет ржавого железа. Анна не сразу сообразила, что так звучит смех ее мучителя.

– Сразу видно, что вор из тебя никудышный. Зачем ты полезла в мою квартиру?

– Это мое дело, – огрызнулась Аня. – Я спрашиваю, откуда у вас моя сумка?

– Все еще не догадываешься? Ну, смотри, – Налимов запустил руку в сумку и, точно фокусник, извлек из нее яйцо с забавной курочкой наверху. – Узнаешь?

Анна, облизнув губы, молча кивнула.

– Должно быть, ты не знала, что такие яйца в большинстве случаев открываются наподобие шкатулки? Вот так, – он ловко щелкнул замочком, и яичко распалось на две половинки. На ладони Селена Серафимовича оказался маленький блестящий предмет. Еще до того, как он начал объяснять, Анна догадалась обо всем.

– Это радиопередатчик. Будь ты профессионалом в воровском деле, тебя непременно насторожил бы тот факт, что такая откровенно ценная вещь стоит на самом видном месте. Профессионал из осторожности преодолел бы природную жадность и не стал бы брать яйцо. Или, на худой конец, проверил бы его содержимое. Ты этого не сделала. Поэтому обнаружить твой тайник не составляло труда.

– Ничего не понимаю, – медленно проговорила Анна. – Если вы вернули себе свое добро, то зачем заварили кашу с моим похищением? – Она пристально смотрела на Налимова, ожидая ответа, но тот не спешил с разъяснениями.

Прежде чем заговорить снова, Налимов медленными глотками осушил свой бокал, аккуратно поставил его на барную стойку и неторопливо вернулся к креслу. Все это время Анна напряженно следила за ним, гадая, что он еще задумал.

– Дело в том, моя дорогая, что ты нанесла мне гораздо больший урон, чем можешь себе представить. Ты устроила пожар!

– Бросьте! – презрительно скривилась Анна. – Ваша квартира и все, что в ней, – застрахованы. Так что, можно сказать, вы не пострадали. Особенно если учесть вот это все, – она обвела вокруг себя рукой и усмехнулась.

– Увы. Ты снова ошибаешься, – невозмутимо откликнулся Налимов. – В огне сгорело нечто, что не покрыть никакими страховками. Правда, благодаря твоему поступку выяснились некоторые нюансы…

– Что вы мне голову морочите? Какие нюансы?

– Весьма и весьма существенные. Дело в том, что ты спалила ценный ковер – вещь не просто редкую, а практически уникальную.

Анна рассмеялась.

– Так вот вы о чем? Ловко! Ковер, говорите? Забавно. Кажется, я помню его, он лежал в гостиной, правильно?

– У тебя хорошая память.

– Настолько хорошая, что вам не удастся меня обмануть. Этот ковер ничем не примечателен. Да, он ручной работы и весьма почтенного возраста, но уникальный… Тут вы загнули, Селен Серафимович. Хотя… если вы решили мстить, то доводы рассудка вас не остановят.

– По твоим словам, я – настоящий монстр, честное слово, – изобразил Налимов оскорбленную добродетель. Посмеяться над удачной шуткой Анне помешала ничем не прикрытая злоба, которой зажглись его глаза. – Ты даже представить себе не можешь, что это за ковер! – выкрикнул он.

– Так объясните! В чем проблема-то?

– Ковер я искал двадцать пять лет.

– Да ну? И что вас в нем так привлекало?

– Не надо иронизировать, дорогая. Он овеян множеством легенд, в нем – сила, о которой ты не имеешь представления.

– Вы верите в легенды? – все еще улыбаясь, спросила Анна. Она начала понимать, к чему он клонит. На ум пришла прочитанная когда-то давно легенда, в которой, если ей не изменяет память, действительно фигурировал шелковый ковер цвета крови. Если на полу в гостиной лежал именно тот ковер, то ей действительно крышка. Единственное, что не позволяло ей окончательно предаться унынию, это мысль о том, что, владея такой вещью, Налимов должен был воспользоваться ею хотя бы раз, но он этого не сделал, тут она была уверена.