его, чтобы он не умер. И, пожалуйста, исполни ритуал, который убережёт его от пагубных влияний.

— Как зовут твоего сына? — спросил Лама. — Принеси его сюда!

— Его зовут Попечитель Самье, — ответил Пебдак. — Он здоров и хорошо развивается.

Когда жена Пебдака внесла сына, ребёнок сразу же задрожал и затрясся.

— Спокойно! Не бойся! — распорядился Лама и попросил Пебдака принести висевший на столбе чёрный аркан.

Он накинул аркан на шею ребёнка, лежавшего на коленях у матери, и сказал:

— Если я сегодня не заставлю тебя лизать свой член, то я — не Друкпа Кюнле! А теперь — вниз, к реке!

Волоча за собой на аркане ребёнка, за которым, убиваясь и причитая, глотая пыль, кусая камни и рвя на себе волосы, шли родители, Лама пришёл к берегу реки.

— Если ты ещё раз осмелишься явиться сюда, с тобой произойдёт то же самое, — сказал Лама, держа вытянутой рукой за загривок ребёнка, и что есть силы бросил его в середину бурлящего потока.

Внезапно тельце ребёнка превратилось в чёрного пса с разинутой красной пастью:

— У тебя нет никакого сочувствия, Друкпа Кюнле, — прорычал он, поплыв к другому берегу.

— Это был ваш сын! — сказал Лама родителям. Обретя полнейшее доверие к Ламе и освободившись от страха, они вернулись домой.

Дома Лама обучил их методу устранения вредных влияний, которые могли бы угрожать их детям:

Если в полночь дитя кричит в своей люльке,

Чуя, что отцовский член в мать проникает, —

Успокойте дитятко, дав ему съесть орехи!

Если это не помогает,

Положите его в угол занавешенной кровати.

Если овладел дитём злой демон[27],

Что бесконечные невзгоды предвещает, —

Устраните это защитой, которую Лама предоставляет!

Если это не помогает,

Отгоните демона ритуалом изгнания нечистой силы.

Ни на что не годный и импотентный сын

Возвещает окончание рода.

Я, Друкпа Кюнле, могу снять это проклятье.

А если моё благословение не помогает —

Петля вокруг шеи положит конец несчастью.

Дав указания, Лама сообщил Пебдаку и его жене, что на следующий год и это же время им следует ждать ребёнка.

— Пожалуйста, дай ему имя сейчас, — попросил Пебдак, — ведь тебя может не оказаться здесь и следующем году.

— Назовите его Богатый Урожай, потому что он даст начало роду, который будет благоденствовать и процветать, — сказал Лама.

Услышав такое предсказание, жена Пебдака в знак признательности поднесла Ламе все свои украшения, а Пебдак подарил ему шкатулку с 50 золотыми монетами и бирюзу. Лама приложил к себе украшения жены, и затем вернул их ей обратно, говоря, что примерить их на мгновение было вполне достаточно, а носить их всегда совершенно незачем. Он отдал также золото и бирюзу, но Пебдак настойчиво просил Ламу оставить их себе, чтобы это принесло его семье удачу, а Лама мог удалять возможные препятствия на своём пути. В конце концов, Лама принял дары, сообщив о своём намерении поднести их Цонгкапе.

Он положил бирюзу в отверстие своего ваджра [Ваджр (санскр.), Дордже (тиб.) — это название трёх-, четырёх- или девятилепесткового ритуального предмета, символизирующего всепроникающее осознавание и несокрушимую алмазную силу пустотности. Изначально он был символом молнии Индры. В тайном иносказательном смысле дордже — мужской половой член, так же как лотос — влагалище], взял в руки золото и направился из Самье в Лхасу.

На рыночной площади Лхасы все обращали изумлённые взгляды на его сокровище.

— Если хотите золото, платите бирюзой; хотите бирюзу — платите золотом! — кричал он.

— Ты не найдёшь никого, кто купит у тебя столько золота, — сказали ему. — А бирюза воткнута в неприкосновенное место, и поэтому её никто не захочет.

Но любопытствуя, что же Лама собирается с этим делать, толпа людей следовала за ним.

Он направился прямо к храму Победоносной Богини и застал там семерых девушек, танцем и пением восхвалявших Богиню:

Оберегаемая золотым куполом

Защитница, единственная Мать,

Славная Богиня[28] с оком Мудрости,

Тебя мы восхваляем и превозносим!

— Вы очень мило поёте, — сказал им Лама, — а теперь послушайте меня!

В чудесной Лхасе, там, где вращается колесо Учения,

Для нашей единственной Матери,

Славной Богини Благовония и масляные лампы —  обычные подношения.

Но сегодня Кюнга Легпа, Свободный от Обязательств,

Подносит свой член и свою бирюзу.

Прими это, Богиня, и яви нам своё сочувствие!

И он бросил камень Богине. Его до сих нор можно увидеть у неё на лбу.

Затем он покинул храм и отправился навестить Цонгкапу, Бодхисаттву Мудрости. Как только он пришёл в храм Рамодже, монахи спросили его, что он там забыл.

— Я пришёл нанести визит Будде Цонгкапе, — сказал он.

— Твоё подношение всё ещё состоит из твоих яиц? — высмеивали его монахи.

— Нет, на этот раз я принёс золото, — отвечал Лама.

— В таком случае ты можешь пройти на аудиенцию прямо сейчас.

— Ях! Ях! — засмеялся Лама. — Когда приносишь золото, путь моментально освобождается.

И он подумал, что ему следовало бы открыть монахам глаза.

Его незамедлительно провели в приёмную, и он принялся простираться перед шкатулкой с золотом, произнося нараспев:

Я кланяюсь перед Цонгкапой, венцом тибетских учёных,

Рассеивающим мрак невежества!

Я кланяюсь перед Держателем Белого Лотоса, предсказанным Атишей[29],

Содержащим в чистоте три обета!

Я кланяюсь перед тем, кто держит меч на лотосе Утпала[30]

Кто обучает, дебатирует и тексты составляет!

Я кланяюсь перед Лучезарным, окутанным сетью из золота,

И тем, кто спасает нуждающихся от бедности!

Я кланяюсь перед тем, кто рад богатству, уюту и удобству!

Пусть это небольшое подношение золота доставит радость его сердцу!

Я кланяюсь перед тем, чей взгляд отвернулся от бедного и низкого почитателя,

Когда он навещал его в том году без подношения!

— О Защитник Живых Существ, Кюнга Легпа, ты вещаешь истину, и тебя приятно слушать, — ответил ему Цонгкапа.

Он завязал узел на защитной нитке и дал её Ламе, попросив принять её как благословение.

— Ни в чём другом ты не нуждаешься, — сказал он. — Носи её!

Лама принял подарок и удалился.

— Что мне теперь делать с этим шнурком? — спрашивал он себя. — Носить вокруг шеи — неудобно, сумки или кармана, куда бы я мог его положить, у меня нет, а в руках я его тоже не хочу таскать. Наверное, лучше всего обвязать его вокруг члена — он чист и ему нечего нести.

И так он намотал его вокруг