— С такими как ты мы не связываемся! — сказали девушки.

— Ях! Ях! — отвечал Лама. — Раз мы не ладим друг с другом, мне тут нет смысла задерживаться. — И он продолжил свой путь к дому Палзанг Бутри.

Он застал её стоящей у двери своего дома.

— В прошлом году старик из Лхасы рассказал мне о Палзанг Бутри. Должно быть, это ты, — сказал он.

— Да. Я Палзанг Бутри. Заходи! — У неё было чувство, будто он был её старым другом из прежней жизни, и она не стесняясь приняла его.

До того как она принесла ему чай, они занимались любовью, и потом она просила его остаться с ней навсегда. Но он обещал ей только несколько месяцев.

Однажды Друкпа Кюнле посетил монастырь Дрепунг [Дрепунг, недалеко от Лхасы, основанный в 1414 голу, был самым большим тибетским монастырем. Большинство из его 7000 монахов стремились достичь степени геше, следуя строгой дисциплине. Этот монастырь-академия школы Гелугпа был знаменит своим знанием Калачакра-тантры]. Пока он сидел с монахами, ему в голову пришла мысль подшутить над стражем дисциплины [Страж дисциплины (chos khrims pa пли tshul khrim pa) — охранник нравственности насаждал дисциплину в монастырях при помощи дубинок и тяжёлых сапог].

— Я хотел бы стать послушником, — сказал он.

— Откуда ты? — спросил его страж дисциплины.

— Я — друкпа, — последовал ответ.

— У друкп хорошие голоса?

— У меня не очень хороший голос, — простодушно ответил Лама, — но у меня есть один друг, он — превосходный хорист.

— Приведи завтра с собой своего друга, — сказали ему.

На следующий день, когда все монахи были в сборе, пришёл Лама, таща за собой за ухо осла с накинутой на него красной рясой; он усадил его в заднем ряду монахов.

— Это что такое! — возмущённо воскликнул страж дисциплины.

— Это мой друг, у которого хороший голос, — отвечал Кюнле, дав ослу пинка, чтобы тот громко закричал. Страж кинулся прогонять его своей палкой, а Лама кричал через плечо:

— Вас больше заботит хоровое пение, чем медитация! На обратном пути в Лхасу его догнали два монаха с собрания и спросили, куда он направляется.

— У Друкпы Кюнле нет ни дома, где он живёт, ни места, куда он идёт, — скачал он в ответ. — Мне не место в Дрепунге и не место в аду.

— Что же за проступок ты совершил, что ад для тебя недостаточно глубок? — спросили они, смеясь.

— В этом человеческом мире, — сказал Лама, — я поступал как попало и, войдя в противоречие с желаниями других мужчин, решил укрыться на несколько дней в аду. Однако путь туда оказался загромождён монахами из монастыря Сера [Монастырь Сера был основан в 1417 г. Кхедрупом Дже, принадлежал к традиции Гелугпа и ревностно соперничал с Дрепунгом]. Тогда я вернулся и решил стать монахом в Дрепунге. Но этот монастырь наполнен завистью, похотью и злостью, и мне там не хватило места.

Сказав так, он вернулся в Лхасу.

В доме Палзанг Бутри с утра до полудня он вдоволь ел и пил крепкий чанг; с полудня до сумерек он пел и играл на лютне или флейте; с захода солнца до полуночи он занимался любовью с Палзанг Бутри; а с полуночи до рассвета практиковал взгляд Махамудры [Махамудра (санскр.), Чагчен (тиб.) (phyag chen), Великая Печать — постижение изначальной сущности сознания, единства ясности и пустоты Недвойственное состояние ума, являющееся высшей целью всех, практикующих Тантру. Друкпа Кюнле является примером осуществления Махамудры].

Однажды Лама подумал, что неправильно так долго находиться в Лхасе, не встретившись с Будда-Ламой, и решил навестить Будду Цонгкапу [Цонгкапа (1357–1419), родом из Амдо и известный как Большой Нос из Амдо, обладал великолепным интеллектом, и поэтому считается воплощением Манджушри, Бодхисаттвы Мудрости. После учебы у различных учителей школ Сакья и Кадампа, он основал школу Гелугпа, которая позже под руководством Далай-ламы в Лхасе взяла на себя мирскую власть в Тибете].

— Считается, что Цонгкапа — воплощение Бодхисаттвы Мудрости [Манджушри, Бодхисаттва Мудрости, держит к руках меч, рассекающий неведение, и голубой лотос с книгой Совершенной Мудрости] — сказал Друкпа Кюнле своей подруге. — Я должен посмотреть, свободен ли его ум от злости и желаний.

В храме Рамодже [В Рамодже находится статуя Шакьямуни, которую король Сонгцен Гампо получил в подарок от китайского императора в VII иске, а также храм могучего предсказателя (оракула). Цонгкапа постоянно жил за пределами Лхасы, в Гандене] он застал увлечённых дебатами монахов и, подумав, что не стоит упускать возможности научить их смеяться, спросил:

— Чем это вы занимаетесь, монахи?

— Мы очищаем свой ум от сомнений и ложных взглядов, — ответили они.

— Я тоже немного разбираюсь в ведении дебатов, — сказал Лама. Выпустив газы и повеяв рукой под носом одного монаха, он спросил: — Что дошло первым, воздух или запах?

Монахи разозлились и хотели прогнать его:

— Мы не подходящая мишень для твоих насмешек, — ругались они.

— Не будьте так горды, — возразил Лама, — расслабьтесь немножко. Мой метод несколько отличается от вашего. Мой метод держит ум в узде, а ваш рождает гордость и злобу. Теперь отведите меня к Цонгкапе, Бодхисаттве Мудрости.

— А у тебя есть подношение? — спросили они.

— Я не знал, что нужно подношение, — протестовал Лама. — Я принесу в следующий раз, а сейчас я должен видеть Цонгкапу.

— Где это видано, чтобы подношения приносили "в следующий раз", — осмеяли его монахи.

— Ну, если это совершенно необходимо, — согласился, наконец, Лама, — то у меня есть пара чудесных яичек, подаренных мне моими родителями, — они сгодятся?

Монахи опять рассердились, преградили вход и прогнали его.

— Как только найду подношение, я вернусь и поквитаюсь с этими монахами, — думал Лама, шествуя назад в Лхасу.

На следующий день он объявил Палзанг Бугри, что пойдёт в Самье искать подношение для Цонгкапы.

Вернувшись в Самье, Друкпа Кюнле направился к дому местного правительственного служащего но имени Пебдак, где был с уважением принят хозяином и его женой.

— Добро пожаловать, драгоценный Владыка Дхармы! — сказал Пебдак. — С тех пор, как ты прочёл молитвы Восстановления Обетов и Отражения Пагубных Влияний, нам сопутствовала удача и богатый урожай. Побывав в том году в Джилинге в Китае, я повстречался с торговцем из Конгпо, который рассказал мне, как один Лама своей чудесной силой связал узлом его копьё. С тех пор я мечтал увидеть тебя снова, это большая честь для меня, принимать тебя сегодня в своём доме.

И Пебдак радушно предложил Ламе чанг и еду, окружил его всяческой заботой и вниманием. Затем он попросил Ламу о помощи.

— У меня было три жены, две умерли вскоре после свадьбы. Моя теперешняя жена родила мне шесть сыновей, но ни один из них не прожил больше трёх месяцев. В этом году у моей жены родился ещё один сын, которому сейчас почти три месяца. Я умоляю тебя благословить