А в результате все недостатки внешности и фигуры, которые можно было скрыть умело подобранными платьем и макияжем, были не просто выставлены на всеобщее обозрение, но и старательно сакцентированы.

В общем, рядом с элегантным Аристархом Витке на фотографиях громоздился тролль в облаке рюшечек, оборочек и кружавчиков. Само собой, тролль (или троллиха — как правильно назвать самок этих существ?) был увешан гроздьями бриллиантов, которые именно из‑за их несуразно большого количества выглядели простыми стекляшками.

Свадьбу отмечали в одном из самых дорогих ресторанов Москвы, народу собралось немало, но действо, судя по фотографиям, больше всего напоминало купеческую свадьбу с морем водки, жрачки и непременным мордобитием. А выражение лица Аристарха все больше напоминало физиономию обладателя гигантской, болезненной, мешающей сидеть геморроидальной шишки.

Коим он, собственно, и стал.

И вот эта геморроидальная шишка решила вместе с мужем навестить своего нового родственника.

К этому времени Кирилла давно уже перевели из тщательно охраняемого реанимационного блока в один из коттеджей, расположенных на территории клиники.

Сама же клиника, вернее, медико‑реабилитационный центр, находился где‑то в Подмосковье, спрятавшись в густом лесу. Где точно, Кирилл не знал, но вряд ли далеко от столицы.

Довольно обширная территория была обнесена высоким и неприступным для любопытствующих забором. Количество охраны не оставляло излишне любопытствующим ни единого шанса. Кириллу казалось, что соотношение пациент‑охранник было здесь как минимум один к двум.

В противоположной от ворот стороне участка расположился двухэтажный П‑образный медицинский корпус, в котором выхаживали особо тяжелых и долечивали выздоравливающих.

А сами выздоравливающие жили в небольших уютных коттеджах, рассредоточенных на территории в шахматном порядке. В каждом доме было по две спальни, гостиная и кухня.

Кирилл жил в коттедже один, поскольку, кроме него, пациентов мужского пола больше не было. Хотя многие пациентки хотели бы стать его соседками.

Дамы, конечно, предпринимали партизанские вылазки к дому красавчика, но увы — никому попасть внутрь не удалось. Дверь им не открывали.

«Импотент!» — дружно решили дамы и оставили Кирилла в покое.

К немалому его облегчению. Какой, к черту, секс, когда любое движение причиняет боль!

В общем, существование стало относительно приемлемым.

Пока одним совсем не добрым утром не раздался стук в дверь, а потом нарочито оживленный голос Аристарха сообщил «радостную» весть:

— Кирюха, это мы! Решили навестить тебя всем семейством!

— В заднице слона твоему семейству самое место, — проворчал Кирилл, только что вышедший из душа.

Он набросил на мокрое тело халат, на лицо — маску робота, зачесал пальцами назад отросшие волосы и пошел открывать.

Неизвестно, кого именно ожидала увидеть Манюня, скорее всего, изможденную бледную немочь с покрытой рубцами и шрамами кожей и поредевшими волосенками.

Но никак не прежнего Кирилла в облепившем влажное тело махровом халате и с шикарной гривой черных волос, от которых отделилась непокорная прядь и соблазнительным завитком повисла над бровью.

А небольшие оспины и шрамы эту смазливую сволочь совсем не портили!

Конечно, исказившую Манину мордень гримасу можно было назвать приветливой улыбкой, но с о‑о‑очень большим натягом! Таким большим, что и лопнуть мог.

Кирилл в очередной раз мысленно пообещал себе наградной пирожок за выдержку. Хорошо, что он тренировал не только силу тела, но и силу воли, без которой физическая составляющая совершенно бесполезна.

Может, переквалифицироваться потом из бизнесменов в актеры? Двинуть прямиком в Голливуд и потеснить там своего соотечественника, новую восходящую звезду и секс‑символа Яромира Красича? Надо подумать.

А пока Кирилл взглядом, позаимствованным им у сельди пряного посола, осмотрел посетителей и, посторонившись, кивнул:

— Привет, Арик. Проходи.

— А со мной почему не здороваешься, родственничек? — прошипела Маня, даже не пытаясь добавить в голос глазную пипетку радости.

— Извините, но я вас не знаю, — равнодушно ответил Кирилл, запирая за гостями дверь. — Арик, кто это?

— Ну как же, Кирюха, — криво улыбнулся тот, усаживаясь на диван рядом с бледной от злости супругой, — я ведь тебе недавно показывал свадебные фотографии. Это Мария, Маша, моя жена.

— Да? Не узнал, на снимках она выглядела по‑другому. Извините, Маша, очень рад знакомству, — монотонно проговорил Кирилл, сел в кресло напротив и, не удержавшись от провокации, заложил ногу за ногу, отчего халат почти перестал скрывать то, что должен был.

Маня трудно сглотнула, словно в горле застряло сваренное вкрутую яйцо, а Аристарх нахмурился и недовольно заметил:

— Кирилл, ты не мог бы пойти и одеться? Здесь все‑таки дама, неприлично сидеть почти голым.

— А я разве голый? — недоуменно приподнял брови тот. — Я же халат надел.

— Пожалуйста, иди и оденься. А Маша нам пока кофе сварит. — Почему‑то вид резиновой улыбки Арика, обнажающей стиснутые зубы, вытащил из закоулков памяти фразу «пальцем деланная».

С чего вдруг? Ведь если и был тут кто, созданный подобным образом, то разве что Маня.

— Хорошо, — послушно кивнул Кирилл и неторопливо направился в спальню переодеваться, спиной ощущая нарастающее напряжение.

Которое, стоило временному хозяину дома скрыться за дверью, мгновенно взорвалось раздраженным шепотом:

— Слюни подбери, дрянь похотливая! Даже не пытаешься ничего скрыть, не будь меня — потащила бы беднягу в койку!

— Беднягу? Ни… себе бедняга! Да этот бедняга здоров как бык! Каплан, похоже, перестарался с лечением, старый козел! Еще месяц‑другой — и твой братец вернется к работе, вышвырнув тебя вон!

— Ты что, забыла? Он же не помнит ничего. Хотя я был бы не против, вернись Кирилл к работе. Без него тяжеловато приходится.

— Уси‑пуси, тяжеловато! А мой брат на что? По‑моему, Виктор неплохо справляется.

— Неплохо для себя. Все больше втягивает «Монблан» в сомнительные сделки. Что же касается Кирилла — он и на самом деле бедняга. Внешне — да, Вениамин Израилевич просто молодец, вернул парню человеческий облик, но внутри Кирюха совсем гнилой! Ты видела, как он ходит?

— Нормально ходит, не спеша, как и положено президенту солидной фирмы.

— Дура ты! Да он просто еле ноги таскает! Из‑за твоей выходки он теперь постоянно под угрозой возврата онкологии находится. И спасибо Каплану, что помогает Кирюхе жить.

— Ты еще слезу урони! Да если бы не кретинская ситуация со счетом, нужен бы тебе был братец, аж два раза! Давно б уже схоронили «заразившегося на Гоа смертельной инфекцией», а так — возись с ним!