— Есть, — козырнул тот в ответ и облегченно добавил, — я как эту мину проклятую увидал, все сети вчерашние вспоминал.

— Все хорошо, что хорошо кончается, — спокойно ответил ему командир, — хотя, конечно, зря мы их не поставили.

— Отдавая должное предусмотрительности Алексея Михайловича, — неожиданно подал голос Страховский, — хочу заметить, что сети нам могли и не помочь.

— Как так?

— Дело в том, господа, что головная часть мины, была снабжена довольно остроумным устройством для перерезания сетей. Что-то вроде механических ножниц.

— Что вы говорите?

— Именно так, и хотя у меня не было времени и возможности разобраться с их устройством получше, но я почти уверен, что именно эти ножницы и помешали взвестись японскому взрывателю. Так что господа, наши противники сами себя перехитрили!

Сначала все услышавшие лейтенанта потрясенно молчали, затем принялись дружно смеяться и, наконец, кто-то из матросов крикнул: — «Качать их!»

Нижние чины гурьбой налетели на героев дня — минеров и принялись их подкидывать. Воодушевление матросов было столь заразительно, что офицеры тоже не утерпели и присоединились к ним. Люди так радовались тому, что угрожавшая им смертельная опасность миновала, что казалось, будто нет и быть не может, никакой пропасти отделявших нижних чинов от господ офицеров. Все они просто русские моряки и добрые товарищи с одними горестями и радостями на всех.

Однако радость их была не долгой. Адмирал Того полагавший что большинство русских кораблей повреждено, а экипажи остальных деморализованы, уже вел свой флот к Порт-Артуру.

Первыми показалась разведка из четырех бронепалубных крейсеров типа Такасаго. Идя средним ходом с W на O[14], они явно высматривали результаты ночной атаки. На неповрежденных русских кораблях сразу же стали выбирать якорные цепи. Затем флагманский Петропавловск, просигналив «следовать за мной» дал полный ход и пошел на пересечку вражеского курса. Броненосцы один за другим выстраивались в кильватер и двинулись на противника. Однако японцы вовсе не собирались драться со всей эскадрой, и едва расстояние сократилось до 70 кабельтовых[15] дали полный ход и, пользуясь преимуществом в скорости, стали уходить.

На Полтаве идущей второй внимательно наблюдали за маневрами вражеских крейсеров.

— По-моему, господа, они нас заманивают, — проговорил лейтенант Рыков.

— Возможно, — ответил ему Успенский, — но скорее просто посчитали, а потом ушли.

— Господин капитан первого ранга, лейтенант Романов явился по вашему приказанию, — отрапортовал вызванный незадолго до того Алеша.

— А вот и вы, Алексей Михайлович, весьма кстати. Простите великодушно, что за всеми ночными волнениями не воздал должное вашей распорядительности. Не открой ваш плутонг так вовремя огонь, еще неизвестно, чем бы все кончилось.

— Я сделал, только то…

— Полно, батенька, мы все прекрасно осведомлены о вашей скромности, но речь не об этом. Ваши таланты нужны мне сейчас в другом месте. Так уж случилось, что носовая башня осталась без офицера. Отправляйтесь в башню и принимайте командование.

— Слушаюсь!

— Ступайте, лейтенант, исполать вам!

Когда великий князь знакомился с кораблем, он облазил его весь, от марса до котельного отделения и, разумеется, не пропустил артиллерийских башен. Но одно дело заглянуть туда из любопытства, а совсем другое получить под свое командование. Огромные сооружения, закованные в броню, с грозно торчащими стволами исполинских пушек, внушали неподдельное уважение своей мощью. Когда толстая броневая дверь захлопнулась за вошедшим Алешей, по спине его невольно пробежал холодок. На казавшейся особенно щуплой, на фоне окружающих механизмов, фигуре испытующе скрестились глаза расчета. Общее молчание казалось угрюмым и грозило раздавить неопытного офицера рискнувшего ступить на чужую территорию.

— Здравствуйте, братцы, — звонко и немного отчаянно выкрикнул великий князь своим новым подчиненным, когда молчание стало уж совсем невыносимым.

— Здравия желаем вашему императорскому высочеству! — проревели в ответ полтора десятка глоток.

Привычное с детства титулование, неожиданно, вернуло равновесие новоиспеченному командиру башни, и он двинулся вперед. Подчиненные на поверку оказались совсем не такими враждебными и приветливо встретили молодого офицера.

— Пожалуйте сюда, ваше императорское… — начал было кондуктор, но Алеша его перебил.

— Если ты и в бою меня постоянно эдак титуловать будешь, то мы по японцам и пострелять не успеем. Давай уж как-нибудь покороче. Ты ведь Хватов?

— Так точно, артиллерийский кондуктор Хватов, ваше импер… вашбродь!

— Ну и славно. Кто я вы все знаете, а кто вы я тоже запомню, разве что не сразу. Сейчас мы идем в бой, а потому церемонии разводить некогда. По местам!

Пока Алеша знакомился с новыми подчиненными и вверенным ему «казенным имуществом»[16], русская эскадра успела вернуться на рейд под защиту береговых батарей. На батарее Золотой горы поднялся сигнал: — «Наместник приглашает адмирала прибыть при первой возможности» и на бросившем якоря «Петропавловске» немедля спустили катер. Пока Старк, уже вполне привыкший по всякой малости спрашивать мнения наместника, отправился получать очередные ценные указания, от эскадры отделился крейсер «Боярин» и пошел в море на разведку. Лишенные командования броненосцы и крейсера спокойно стояли на якорях примерно до одиннадцати часов утра. В это время все увидели несущийся на полном ходу «Боярин» с поднятым сигналом: — «вижу шесть неприятельских судов». Затем сигнал сменился на: — «вижу восемь судов», а еще через некоторое время на: — «вижу весь неприятельский флот!» Когда Старк послал на разведку именно «Боярина» многие недоумевали. Этот маленький, но ладный кораблик отнюдь не был лучшим скороходом эскадры. Гораздо способнее было послать в дозор «Новик» чей ход почти не уступал скорости миноносцев. Во всяком случае, ни один из японских крейсеров не смог бы его догнать, и он вполне успел бы посчитать вражеские корабли, а затем без помех уйти. Однако, адмирал несколько недолюбливал азартного и инициативного Эссена, а к капитану второго ранга Сарычеву, напротив, относился с симпатией. И потому для всякого дела, из двух этих кораблей неизменно выбирал «Боярина».

Как бы то ни было, но японский флот в полном составе быстро приближался к Порт-Артуру. Несмотря на отсутствие адмирала, медлить было нельзя, и флаг-капитан приказал поднять сигнал: «Флоту сниматься с якоря, Севастополю быть головным». Но едва загудели поднимающие якоря лебедки, с «Золотой горы» снова просигналили: «Флоту оставаться на месте и ждать адмирала». Делать нечего и могучие броненосцы остались на месте, ожидая пока Старк вернется на эскадру. Японцы тем временем приближались, и вскоре можно было различить, что их главные силы состоят из шести броненосцев и пяти броненосных крейсеров, сопровождаемых давешней четверкой бронепалубных. Расстояние было еще никак не менее семидесяти кабельтовых и казалось, что у адмирала достанет времени вернуться на свой флагман, как вдруг в воздухе раздался незнакомый рев и между «Петропавловском» и «Полтавой» поднялся столб воды, затем последовал разрыв и по корпусам русских кораблей зазвенели мелкие осколки.