От него веяло безысходностью и тоской. И все же Мира не могла принять того, о чем он говорит. Она медленно поднялась, чувствуя себя столетней старухой. Словно десятки лет разом придавили ее к земле.

— Нет, Рей, не понимаю… — прошептала, отходя от него. — Да и нечего тут понимать. Это все неправильно.

Как во сне, не разбирая дороги, она поплелась прочь из хаты. Услышала, как скрипнула лавка под ним, и не оборачиваясь предупредила:

— Не ходи за мной, мне нужно побыть одной.

— Мира… — его голос упал.

— Я не могу тебя видеть, — уже в дверях сказала, едва сдерживая слезы.

Мира не знала, что ей делать. Выгнать монойца сейчас, когда он, в общем-то уже достаточно оправился от раны и лихорадки? Но ему некуда идти. А зимой даже самый отважный мореход не согласится выйти на большую воду. Очень сильные ветры.

В растерянности она вошла в уже натопленную баню. Хорошо было наконец ощутить кожей очищающий пар, тепло проникало внутрь, даже успокаивало расшалившееся в последнее время сердце. Она хорошенько вымылась со щелоком, скребла кожу ногтями, пытаясь избавиться от запаха чужака на себе. С упоением поливала себя теплой водой, куда вылила крепкий настой трав, который специально заготовила на этот случай. Можно было даже закрыть глаза и представить, что сейчас середина лета, а она гуляет по душистому лугу, вдыхая сладкие и терпкие запахи цветов, ветер ласково касается ее лица, развевает выбившиеся из косы прядки, они так приятно щекочут кожу. Ветер. Рейчар…

Мира бессильно застонала. Да что же это такое? Почему он везде? Почему мысли о нем не отпускают? Почему она не может его ненавидеть? Воспоминания о прошлой ночи мелькали перед глазами, затмевая все остальное. Как же она хотела снова почувствовать его ладони на своем теле, ощутить прикосновение губ. Но нельзя. Она больше никогда не позволит себе вчерашнюю вольность. Нужно потерпеть, когда закончится сезон ветров. И моноец сможет вернуться домой. Сможет ли? Это будет тоже очень непросто. Но с купцами можно договориться. Главное — предложить достойную цену. Мира не знала, что может предложить Рей, но справедливо решила, что это уже не ее проблемы. И все же при мысли о том, что ему придется уехать, в груди заныло.

— Благая богиня, неправильно это все, почему все так неправильно?! — крикнула в сердцах, с силой кинув деревянный ковшик об стену. Вода расплескалась.

Мира почувствовала движение воздуха. Как видение, как лесной дух из пара вырисовывался могучий силуэт. Медленно приближаясь, он одной рукой снял с себя рубаху, которая тут же полетела на пол. Мужчина остался в одних штанах. Только белые повязки охватывали нижнюю часть торса там, где почти зажила рана. Северянка завороженно смотрела, как Рей становится все ближе. Грациозно. Не спеша. Неотвратимо.

Сейчас знахарку прикрывали лишь длинные пушистые после косы волосы, которые она еще не успела намочить. Женщина молчала. Он так же не говоря ни слова оказался на расстоянии шага. Рука против ее воли потянулась к его груди, в то самое место, где был изображен знак, напоминающий солнце. В свете единственного масляного светильника, который чадил из-за обилия влаги, Мира провела кончиками пальцев по рисунку. Рей не двигался.

— Что это?..

— Оберег от нечистой силы.

Все становилось на свои места. Вот почему ему не навредила навка, пока тот лежал беспомощный в лесу. Вот почему рядом с ним она больше не слышала душераздирающий плач по ночам. Мира поняла, что уже не злится на него. Хотела бы задержать это чувство подольше внутри себя, но не могла.

— Мира, ты — веда?.. — спросил он тихо-тихо, все еще не шевелясь.

— Кто? — ее пальцы так и застыли на его груди.

— В моих краях так называют женщин, которые обладают необъяснимой силой… Могут лечить или узнать, что других в мыслях и на душе, могут…

— С чего ты взял? — перебила она.

— Ты ведь звала меня?.. Сказала, что не хочешь видеть, но звала же?

Придумает тоже. Никого она не звала. Никакая она не веда.

— И вчера, когда шел снег. Я как будто услышал, что ты зовешь. Только поэтому и смог найти тебя под снегом. Шел на твой голос. Но… звучал он у меня в голове. Ты все время повторяла мое имя. Скажи, что я не безумен.

Даже в душной парной ее пробрали мурашки. Она ничего не могла ответить на это. Его близость сбивала с мыслей.

— Кажется, мы оба безумны. Это все неправильно.

Он сократил оставшееся расстояние, нежно приподняв ее подбородок пальцами.

— Ты уже много раз повторила это. Но что неправильно, Мира? Это? — он наклонился и коснулся губами шеи под ухом. Она вздрогнула, все еще не убирая ладоней с его груди. — Или это? — губы переместились на щеку, а руки при этом медленно отвели волосы, обнажая ее грудь и живот. — А может, это? — он наконец нашел ее губы. Прикосновение легкое, ненавязчивое, еле ощутимое.

— Да… — прошептала она, не находя в себе воли отстраниться от него. — Все это, — она говорила прямо ему в рот.

— А не все ли равно?

Его руки скользили по ее мокрой спине.

— Да… — она опустила голову, взгляд упал на его солнце, нестерпимо захотелось дотронуться до него, но не только пальцами. — Все равно…

Она сдалась. Последние оковы рухнули. Мира припала губами к солнцу, слизывая с него соленые капли, которые образовались, пока мужчина стоял, окутанный паром. Отстранилась, только чтобы размотать повязку. От раны остался ярко-малиновый рубец. Не могла она так быстро зажить полностью, это какое-то чудо. Веда. Так он ее назвал…

Руки сами потянулись к застежке на его штанах. Рей, кажется, даже прекратил дышать. Только неотрывно смотрел за ее движениями. Она подняла глаза, вопросительно глядя, он медленно кивнул и положил свою ладонь на ее, подталкивая к действиям. Мира расстегнула нехитрую конструкцию и опустилась, помогая ему выбраться из одежды — с влажной кожи стянуть ее получалось не так-то просто. А когда справилась, так и замерла, стоя на коленях перед ним. Пар был таким густым, что из этого положения она едва могла различать черты его лица. Но прекрасно видела другую часть тела, в которой сосредоточилось все его желание. Фаллос стоял — готовый, прямой, твердый. Страшный. И вместе с тем — притягательный.

Мира хотела подняться, но Рей удержал ее за плечи.

— Возьми его, — прозвучал хриплый голос.

Северянка медлила, не решаясь. Никогда прежде она не трогала член. Да что там не трогала — не видела. С мужем все происходило быстро, к тому же — в темноте.

— Мира, я хочу, чтобы ты взяла его в руку, — он не приказывал, но настойчивые нотки в тоне явно угадывались. И это ей понравилось. Подвинувшись ближе, она обхватила его ладонью. Мужчина резко втянул в себя воздух, обхватывая сверху ее ладонь своей, задавая движение. По его участившемуся дыханию Мирослава сразу поняла, как именно нужно двигаться.