– Понимаю.

– Возьмете российское, так надежнее.

Теперь все трое сделали недовольные лица. Генерал это заметил, но никак комментировать не стал.

Полковник тем временем скатал карту в рулон, убрал в шкаф и всем своим видом показал, что пора отправляться. Группа не стала ждать озвучивания команды.

– Никогда не понимал ученую братию. – Свешников выходил последним, захлопнул дверь. – Вроде на них прогресс держится и все такое научное, а ведут себя порой как дураки иль вовсе безумцы. За каким хером пятеро умников в Анголу поперлись?

– Между гением и идиотом очень тонкая грань, усатый. – Андронова обернулась. – Я где-то вычитала, что гениальность – это как бы нарост на теле безумства, и именно из-за этого нароста человек совершает открытия. Ну, как бы идиот видит мир сквозь правильные очки, видит недоступное простым людям. А потом берет и записывает на бумагу. Эйнштейна взять – умный вроде дедок был, теорий всяческих навыдумывал, прочего хорошего наоткрывал. А в личной жизни – дурак дураком. И усы такие же…

– Это ты про что? – Капитан остановился. – В чей огород камень?

Старлей хихикнула и поспешила за старшим группы.

Получив все необходимое в оружейной и на вещевом складе, десантники загрузились в транспортный самолет, уже ожидающий их. Разместившись внутри кто на чем, немного поболтали на тему предстоящего задания, потом попытались уснуть. Ночь выдалась богатой на впечатления, пришлось десантироваться с очень большой высоты и постоянно быть в напряжении, поэтому следовало основательно выспаться – не каждый день подвергаешься таким нагрузкам. Тем более впереди ждала неизвестность, и вряд ли будет время для нормального отдыха, когда они войдут в джунгли.

Самолет тем временем набрал необходимую высоту и устремился в направлении африканского континента.

* * *

Транспортник тяжело бухнулся на раскаленную взлетно-посадочную полосу, долго маневрировал по полю, пока наконец не вырулил к здоровенному ангару, возле которого уже поджидали местные таможенники. Началась процедура досмотра, забегали чернокожие пограничники с собаками-ищейками, пилоты перекинулись парой фраз с каким-то офицером, что тоже поднялся на борт, потом началась уже сама выгрузка. На троих пассажиров, как только проверили у них документы и визы, сразу же перестали обращать внимание. Даже личные вещи не стали досматривать, потому что офицер погрозил кулаком особо ретивому пограничнику и выразился крепкими словами на местном языке.

Солнце явно отличалось от московского: жарило так, что казалось, будто попали совсем в другой мир – из дождливой ветреной погоды в жаркое лето.

Все трое десантников, сойдя с трапа, разглядывали суетящихся местных, стараясь не мешать им, даже отошли чуть в сторону. Прекрасно знали, что им следует подождать окончания разгрузки и потом, не привлекая к себе внимания, спокойно покинуть аэропорт Порто-Ново и своим ходом добираться до Анголы, сев на какой-нибудь корабль или же арендовав частный самолет. То, что их вещи не подверглись досмотру, сначала удивило, но потом вспомнилось, что этот самый офицер получил особые указания «сверху», потому и действовал соответственно распоряжению.

Отличалось все. Причем разительно. С российским не сравнить, это уж точно. Вроде и столичный аэропорт, но напоминает какую-нибудь провинциальную глухомань. Все суетятся, все чернокожие, лишь изредка мелькнет какой-нибудь европеец, пылища, зной, большущее солнце, иной цвет неба, другие запахи, ни одного облачка в небе. Даже окрестности были иными – прокаленные солнцем, высушенные, ни заборов, ничего, лишь в паре километров начинались белые низенькие постройки, переходящие в многоэтажные дома, видны пальмы и непонятные деревья, где уж тут до привычных берез, виден малость океан, а в остальном… в остальном и не скажешь, что столица государства.

Мало-помалу суета начала затихать, электропогрузчик выволок последний поддон с мешками и утащил в ангар, куда набилось столько галдящих местных, что тоже было удивительно после московской неспешности и порядка. Убрались из самолета и пограничники вместе со своими четвероногими друзьями. Офицер перед уходом уважительно так глянул, словно догадывался, кто именно прилетел, но ничего говорить не стал.

Андронова пихнула Свешникова локтем, указала на таможенника:

– Чего это он так смотрит?

– Признал, наверное, – капитан вытер вспотевшее лицо краем рубашки. – Начальство же выделило нам коридор таможенный, вот и догадался, что мы не простые туристы. Тут наверняка подобные нам чуть ли не каждую неделю приземляются. Не Африка, почитай, а полигон испытательный для спецназовцев всего мира.

Капитан подумал немного и продолжил:

– Хотя нет, американцы на таких развалюхах, как наша, не прилетают, у них все с комфортом; бизнес-класс в самолете, массажистка на время полета, пять литров пива каждый день, персональный оруженосец, персональная… э-э-э… ну, подружка, там, на всякий случай, если приспичит не вовремя, ну и пять пар сменной обуви. Да.

Старлей отошла на шаг, присмотрелась:

– Чего это ты американцев так критикуешь? Завидуешь?

– Да нет, просто… ладно, не обращай внимания. Мысли вслух.

– Я понимаю, что жарко, но так закипели мозги…

Капитан нахмурился мгновенно:

– Что сказала?

Андронова сделала нарочито задумчивое лицо:

– Не обращай внимания. Мысли вслух.

К десантникам подошел второй пилот. Участливо поинтересовался, вытирая рукавом вспотевшее лицо:

– Ну вы как, сразу отбудете? Или с нами в гостиницу?

Лавров развел руками. С удовольствием бы остался, остальные тоже. После гула самолетных двигателей и не вполне комфортных условий во время полета, тряски той же, хотелось постоять на земле или просто побыть в тишине, посидеть в баре, пивка холодного попить, отдохнуть, но следовало поторапливаться; каждый день был на счету, тем более пропавшие сограждане наверняка могут подвергаться гораздо большим лишениям… если, конечно, еще живы.

– Не можем, извиняй, командир. С удовольствием бы остались, но каждый час на счету.

Свешников, проспавший весь полет, расстегнул рубашку – он основательно вспотел. Оглядев колышущееся от жара поле аэропорта, проговорил:

– Мы бы и убрались отсюда с не меньшим удовольствием обратно в Россию, но сам понимаешь… Родина поставила вполне определенную задачу.

Пилот кивнул, про задачи Родины знал много чего, не раз возил подобные группы.

– Понимаю. – Внимательно оглядел невозмутимую Андронову, повторил: – Понимаю…

Старлей никак не отреагировала на такой взгляд. Из-под руки рассматривала далекое здание аэровокзала, расположенные за ним многоэтажки, кусок видимого океана, мысленно наверняка уже купалась в набегающих прохладных волнах. Иначе чего можно еще желать после нескольких часов сидения в душном салоне грузового самолета?