чтобы освободить абьюзера от ответственности или оправдать его и продлить отношения. Если вы не понимаете его хищническую сущность и сочувствуете ему, вместо того чтобы отстраниться, будьте уверены: вам снова причинят боль. Это крайне жестокий тип манипуляции, и травма может длиться всю жизнь.

В обществе есть люди, которые обвиняют жертв абьюза, пытаются устыдить выживших, навязывая им сочувствие к нарциссам. Если вы хотите жалеть своего абьюзера и прощать его – это ваш выбор. Однако не заставляйте других выживших следовать вашему примеру, это ретравматизация. Манипуляции абьюзеров заставляли жертв чувствовать, мыслить и вести себя определенным образом на протяжении всей их жизни, и меньше всего выжившим надо, чтобы посторонние (пусть даже другие выжившие) принуждали их к определенным чувствам.

Я также не разделяю и никогда не буду разделять идею о том, что абьюзер и жертва виноваты в равной степени. Эта идея «совместного» абьюза хотя и вдохновляет некоторых, но лично мне кажется опасной и граничит с попытками обвинять жертв, а не истинных виновников. Порой, говоря о совместной вине, нас побуждают проанализировать наши собственные раны и провести внутреннюю работу, чтобы преодолеть нездоровые паттерны отношений, если у нас есть склонность привязываться к токсичным людям. Я полностью согласна с этой оценкой, но также думаю, что принцип совместной вины может быть использован как обвинение в адрес жертв, а с этим я никогда не соглашусь.

Выжившие, безусловно, должны проанализировать себя, чтобы настроить здоровые отношения с самими собой. Однако, несмотря на прошлые раны, никакая совместная вина просто невозможна в отношениях, где есть дисфункциональный баланс власти, особенно если нарцисс контролирует жертву, промывает ей мозги и подвергает различным формам насилия. Как мы обсудим в восьмой главе, есть разница между обвинениями в адрес жертвы и признанием того, что у нее есть свобода выбора.

Выжившие иногда винят себя за то, что приняли глупое решение. Но как вы могли догадаться, что к чему, глядя на такую убедительную фальшивую маску? И какой приличный человек стал бы подозревать такое коварство? Только осознав, что на свете есть люди, лишенные эмпатии и совести, мы перестанем проецировать на них собственную способность к сопереживанию. Помните: жертва начинает отношения с абьюзером не потому, что знает, что он нарцисс, – она влюбляется в фальшивую маску, которая слетает, только когда жертва уже вложилась эмоционально и психологически в эти отношения.

Это создает травму и биохимическую привязанность (подробнее во второй главе), которые привязывают жертву к абьюзеру. Наше общество до сих пор не понимает, что подобные отношения буквально меняют структуру мозга, поэтому так тяжело исцелиться от нарциссического абьюзивного цикла. Жертва такой травмы нуждается в огромной поддержке, валидации, знаниях и ресурсах, чтобы двигаться дальше. При этом абьюзер прекрасно осознаёт свои действия и должен понести наказание.

Что касается вопроса, может ли жертва сама стать абьюзером, следует четко понимать разницу между реакцией на абьюз и абьюзивным поведением. Если выживший прекращает общаться с абьюзером, это нельзя назвать бойкотом или игнорированием – он заботится о себе. Реакции, вызванные хроническим насилием, нельзя приравнивать к взаимному абьюзу – это неадаптивный защитный механизм, чтобы выжить в абьюзивной среде. В некоторых случаях это еще и самозащита.

Жертвы должны осознать, что обладают свободой выбора и, вооружившись знаниями об абьюзивных тактиках, профессиональной поддержкой и необходимой заботой о себе, могут исцелиться от абьюза. Но они не несут ответственности за патологию другого человека.

Симультанные раны и комплексное ПТСР

Как раны прошлого делают нас предрасположенными к отношениям с токсичными нарциссами

Духовные сообщества утверждают: раны, которые бередит нарцисс, исключительно наши раны и мы нуждаемся во внутреннем исцелении, чтобы больше не привлекать абьюзеров в свою жизнь. Те, кто обвиняет жертв, идут еще дальше, отрицая насилие и возлагая всю ответственность только на жертву за то, что она полюбила нарцисса, но игнорируя тот факт, что жертва влюбляется не в нарцисса, а в его фальшивую маску. Если вы стали жертвой хронического абьюза, помните: это не ваша вина, что вас травмировали, вы заслуживаете любви и уважения точно так же, как и все остальные. Вы не виноваты ни в том, что вас травмировали, ни тем более в том, что вас травмировали повторно. Можно осознать свою свободу воли и способность исцелиться, но при этом сопереживать окружающим и не винить себя в патологиях других людей.

Это очень упрощенный взгляд на проблему: якобы токсичные партнеры провоцируют лишь то, что уже живет внутри нас. Такая позиция игнорирует всю сложность вопроса и то, как нарциссы плетут свою сеть манипуляций, связывающую воедино прошлый и сегодняшний опыт. Идея о том, что нарциссы лишь бередят наши собственные раны, не объясняет, как при этом они наносят новые шрамы и увечья. Я назвала это симультанными ранами, чтобы подчеркнуть все коварство нарциссов, которые воскрешают нашу прошлую боль, усиливают ее и одновременно ранят заново, проецируя на нас собственные травмы.

Еще раз: нарциссы, психопаты и социопаты не только воскрешают прошлые раны, но и усугубляют их и дополняют новыми. Так создается хроническая цепочка стрессоров, которые могут привести даже к комплексному ПТСР, симптомы которого включают как обычные признаки посттравматического стресса, так и токсичное чувство стыда, эмоциональные флешбэки и бесконечные обвинения внутреннего критика, который унижает нас и втаптывает в грязь (Walker, 2013). Во второй главе мы подробнее обсудим связь между нарциссическим абьюзом и комплексным ПТСР.

На своем YouTube-канале и в блоге я обсуждаю, как отсутствие внимания, любви и валидации в детстве приучает нас соглашаться на меньшее – и в то же время жаждать большего. Хотя каждый может стать жертвой бомбардировки любовью, чрезмерное внимание, которое нарцисс использует на этапе идеализации, может стать особенно эффективным, если жертва переживает ретравматизацию из-за своей потребности в безусловном позитивном отношении и валидации, которых она была лишена в детстве. Это запускает цикл повторения, и мы сталкиваемся с так называемой травмой поверх травмы. Жертвам хронического абьюза чрезвычайно сложно разорвать эту цепь, особенно с учетом биохимических и травматических привязанностей, усиливающих аддиктивный цикл (цикл зависимости). Но его необходимо прервать, чтобы вернуть себе силу воли, власть и контроль, о чем мы также подробно поговорим во второй главе.

Из-за прошлых травм мы бываем чрезмерно восприимчивы к бомбардировке любовью и идеализации со стороны нарцисса – у нас больше причин искать валидации, которую мы не получили в прошлом. Когда токсичный человек сначала бомбардирует нас любовью, а затем обесценивает, это не только усиливает наши прошлые раны, но и калечит заново. Травма закрепляется еще сильнее, и избавляться от нее очень тяжело и больно.

Кроме острой боли, которую испытывают выжившие, есть и другие симптомы травмы – токсичное чувство стыда и самобичевание. Жертву вынуждают обвинять в абьюзе саму себя, и позиция общества только способствует этому. Дело в том, что, хотя нарциссы обращают особое внимание на раны своих жертв, их также привлекают наши сильные стороны. Им нравится окружать себя уникальными, особенными людьми (кстати, это один из их диагностических критериев!). Как я отметила, выжившие далеко не всегда кроткие, созависимые личности, какими их считает общество; напротив, они могут быть удивительно мотивированными, независимыми, с высоким уровнем сопереживания и эмпатии, побуждающей их оставаться в токсичных отношениях намного дольше, чем следовало бы.

Независимо от наших уязвимостей и ран, мы не заслуживаем оскорблений и дурного обращения. Если мы пережили травму, это не значит, что мы заслуживаем новых страданий или сами напрашиваемся, – наоборот. Человек, который хочет сделать больно, используя наши прошлые раны, совершенно безнравственный и коварный. Обвинять жертву абьюза то же самое, что обвинять жертву изнасилования. Из-за особенностей биохимических и травматических привязанностей, формирующихся в абьюзивных отношениях, в мозге и организме происходят реальные изменения, привязывающие жертву к абьюзеру.

Напомню еще раз: мы влюбляемся не в нарцисса, а в человека, которым он притворяется. Многим выжившим удается быстро сбежать, столкнувшись с явным нарциссом, но проблема в том, что существует множество скрытых нарциссов, социопатов и психопатов, которые блестяще манипулируют и обманывают людей, даже самых умных и компетентных экспертов и психологов.

Еще одно распространенное утверждение: жертвы должны быть чем-то похожи на нарциссов, чтобы привлекать в свою жизнь таких токсичных людей. Многие забывают, что нарцисс не может строить отношения с тем, кто похож на него, – ему стало бы точно так же тяжело и больно. Он не хочет быть с тем, кто проявляет ноль эмоций и лишен эмпатии, – какое в этом веселье? Ему нужен человек с сопереживанием, желанием видеть хорошее в других, проницательностью и способностью глубоко проникать в суть вещей (чтобы манипулировать