А еще подпол, плотно забитый припасами, а еще тайники, из которых я нашла три, при том что о двух знала заранее, а в том, что их больше, я уверена, зная человека, готовившего это убежище… Да, отсиживаться на Сумёте  можно было бы сколь угодно долго, дожидаясь, пока темным не надоест без толку суетиться.

А придется ограничиться неделей — каждый новый день, проведенный в уютной теплой безопасности заснеженной избушки, ложился камнем на мою совесть.

Я прекрасно помнила, какой ценой оплачивался каждый из этих дней.

Будь моя воля, я бы продолжила свои поиски уже сегодня.

Но неделя — это абсолютный минимум, необходимый мне для восстановления сил после всего, что пришлось сотворить за последние сутки. Я не могу позволить себе оказаться беззащитной. Да и самые активные поиски лучше переждать.

Зато сейчас у меня есть возможность выдохнуть. Прийти в себя. Продумать дальнейшие действия.

Голод утих, удовлетворенный хлебом и копченым мясом из запасов убежища: готовить не было сил. Да и желания — не было. Мой безумный рывок из Алиэто-оф-Ксадель, на пределе сил (а по здравом размышлении — далеко за пределами), а вслед за ним — изощренная магия в пещере, вымотали меня так, что хотелось только лежать, лежать, зарывшись в меха, лежать еще сильней!

Здесь, в одном из тайников, была заботливо припрятана одежда. Теплый мех, полотно и добротная шерсть… Они касались тела совсем не так, как шелк эльфийской рубашки...

...рубашку темного я бросила в пещере — не нужно нам чужого! Особенно такого чужого, за которое потом какой-нибудь умник сможет зацепиться поиском. Да и пуговицы там подозрительные, мало ли, какие заклинания на них повешены. Я неплохо разбираюсь в артефактах, потому уверена, что не смогла бы их разорвать...

...разорвать рубашку так и не удалось — в мстительном порыве, я потратила на это несколько драгоценных мгновений, пока не осознала бессмысленность своего поведения и не взяла себя в руки…

...руки темного скользили по моему телу бережно, пожалуй, слишком бережно — умело добиваясь моего ответа и удовольствия. И это странно — зачем тратить столько сил, чтобы получить то, что тебе и так дают?..

...дают вам двое суток на то, чтобы покинуть Янтарный мир. Вам запрещено когда-либо возвращаться в миры Самоцветного ожерелья...

Мысли скользили плавно, словно бусины по нити ожерелья.

...Самоцветное ожерелье, обернувшееся вокруг шеи Тау.

Она не любила его пестроцветья — предпочитала жемчуга, подчеркивающие ее собственную яркость, или рубины, алые, огненные, как она сама, и это ожерелье, статусное, церемониальное, надевала редко.

Янтарь, лазурит, гагат, перламутр, яшма…

Тринадцать бусин, разделенных резными шармами из благородной платины — по количеству миров Самоцветного Ожерелья.

Я лежала, закрыв глаза, зарывшись носом в мех. Бусины в моей голове щелкали, сталкиваясь гладкими полированными боками, взблескивали загадочно и обещающе, и скользили, скользили по прочной тонкой нити, увлекая меня в сон...

“Тудум-тудум-тудум!” —  билось в груди.

Сердце, разогнанное страхом, стучало тамтамом. Алхимия этой эмоции насыщала кровь гормонами, нагнетала вместе с ней кислород в мышцы, обостряла внимание и реакцию… выводила все системы моего организма на работу в экстренном режиме.

Неделя отдыха на Сумёте закончилась, и через несколько минут я волевым усилием (и приемом из ментальной практики) задавлю страх, сотру его запах и выйду из своего убежища под козырьком какой-то лавки, будучи хладнокровной и собранной.

...этот трюк я освоила ещё со своей первой группой. Когда имеешь дело со студентами разных рас, часть из которых чувствительна к ментальному фону, другая большое значение придает языку тела и невербальным сигналам, а третьей ни к чему такие сложности, потому что всю эту информацию они считывают просто из запаха, умение превращать страх в преимущество — ценный навык.

Забавно, в каких обстоятельствах он снова мне пригодился.

Эльфийский народ разделился на две ветви так давно, что сейчас точной даты назвать никто не мог. Впрочем, тут следует сделать поправку — никто из не-эльфов назвать не мог. Я лично не сомневаюсь нисколько, что сами дивные помнят и даты, и инициаторов, и причины, по которым родовые ветви разделились по сторонам конфликта так, а не иначе.

Со временем раскол между эльфами лишь ширился — всё больше отдалялись языки, все сильнее разнились культурные традиции и даже основные фенотипы, всё глубже становилась взаимная неприязнь.

Но несмотря ни на что, у них всё еще оставалось много общего: острые уши, глубокая нелюбовь к человеческой империи, присоединившей к себе эльфийские миры, высокомерное презрение ко всем, кто не эльф, и магия.

Улучшались техники, оттачивались приемы, совершенствовались методики — но суть темноэльфийской магии оставалась той же, что у их светлых родичей.

И до сих пор наиболее эффективно против светлых эльфов работают приемы их темных собратьев.

Поэтому я и шла сейчас по хмурой слякоти Восьмого Гномьего мира, укутавшись в теплый плащ и магическую защиту, на встречу с посредником, который выведет меня на специалистов по проникновению куда угодно с целью добыть что угодно.

Вода падала сверху серой моросью, противной взвесью, стекала с капюшона моего дождевика и чавкала под ногами грязными ручьями. Именно за этот чудесный климат, делавший магический поиск если и не безнадежным, то весьма, весьма затрудненным, Восьмерку и облюбовали наемники разной степени законопослушности и прочие асоциальные элементы. Здесь тот еще крысятник, по правде говоря. Но, во-первых, я нынче, и сама в некотором роде загнанная в угол крыса, а во-вторых, если знать, к кому обратиться, купить здесь можно абсолютно всё. Я же нынче собиралась купить услугу по взлому темноэльфийской сокровищницы.

Буквы на вывеске кабака, где я назначила встречу, были по-гномьи основательными и угловатыми. Из дерева здесь не строят, в здешнем климате дерево гниет, порастает грибком и плесенью, не спасают никакие обработки, покрытия и пропитки: два-три года — и всё, добрые хозяева, меняйте крыльцо. Так что деревянные постройки в Восьмом Гномьем мире — роскошь. Зато здесь даже обычный кабак средней паршивости может позволить себе окна из настоящего гномьего стекла, — и сквозь них зазывно льется в дождливую хмарь желтый уютный свет.

Я мазнула невидящим взглядом по серому камню стен и буроватому — ступеней, на всякий случай сканируя их на магию, и потянула на себя дверное кольцо.

Стоило только шагнуть за порог, как меня окутали тепло и сытные запахи. Легеньким заклинанием высушив дождевик, я перекинула его через руку и, отказавшись от услуг мальчишки-полового, неторопливо пошла меж столов в сторону отдельных кабинетов, отстраненно прислушиваясь к звуку своих шагов и своей магии.

Страховать себя я начала, как только переместилась сюда с Сумёта. Всегда спокойней, когда есть пути отхода.