Именно поэтому Дон Кастелло и назвал его суперкиллером: в искусстве убийства Калигуле не было равных, а все попытки напасть на его след не приносили успеха. Калигула, почти профессионально владея навыками гримера, всякий раз умело менял свою внешность и всегда неприметно покидал место своей кровавой работы, не оставляя ни следов, ни свидетелей, — и лишь по косвенным признакам (чаще всего по характеру исполнения) в Интерполе догадывались о причастности Калигулы к очередному заказному убийству.

Кроме родного и уже упомянутого русского киллер неплохо владел еще итальянским и английским языками. Он отлично водил все виды автотранспорта — от мотоцикла до тяжелого военного тягача, прекрасно умел обращаться с подводным снаряжением, взрывчатыми веществами и подслушивающими устройствами.

И чем сложнее была поставленная ему задача, тем с большим удовольствием он за нее брался. Когда Калигула узнал, что его способности хотят использовать в России, он отклонил несколько выгодных заказов и немедленно отправился к Велихову: ему еще ни разу не приходилось работать в России — в том беспределе, который, как он знал, там творился, его влекло то, что выполнять работу будет особенно сложно, а значит, и более интересно.

Аркадий Романович не поверил своим глазам, когда увидел в собственном рабочем кабинете уютно устроившегося в его любимом кресле человека с бокалом сока в руке: он немало потратил средств на систему безопасности своей виллы, и чужой человек никаким образом не смог бы сюда проникнуть. Однако это произошло, и оставалось лишь констатировать сей вопиющий, с его точки зрения, факт. По крайней мере, этот человек не был ни вором, ни тем, кому была нужна его жизнь, и Велихов, стараясь сохранять невозмутимый вид, спросил у незваного гостя:

— Чем обязан вашему присутствию здесь? Надеюсь, у вас найдется разумное объяснение этому не совсем ординарному поступку? Иначе я вынужден буду обратиться в полицию…

— Не советую вам этого делать, — совершенно спокойно промолвил незнакомец.

Он аккуратно поставил стакан на стол, сделал неуловимое движение рукой — и над ухом банкира просвистел с противным жужжанием и вонзился в дверной косяк тонкий стальной клинок. Все было проделано столь быстро и элегантно, что банкир не успел даже среагировать. Испуг появился лишь тогда, когда смертоносная сталь, воткнувшись в дерево, задрожала в нем.

В доли секунды успев представить себе, как клинок входит в его плоть, Велихов замер на мгновение и тут же в страхе инстинктивно отшатнулся.

— Кто вы? — спросил он. — Что вам нужно? — Голос его звучал уже совсем не по-хозяйски, а довольно жалобно.

— Последний вопрос скорее должен задать вам я, — бесстрастно ответил незнакомец.

Аркадий Романович уловил в его речи легкий акцент: ему показалось, что он когда-то слышал нечто подобное, — именно с таким акцентом говорили знакомые ему болгары.

— Что мне нужно? — переспросил Велихов. — Да кто вы, черт вас побери! — Поняв, что пока его драгоценной жизни ничто не угрожает, Велихов сумел взять себя в руки. — Не люблю говорить загадками!

— Вам знаком Дон Кастелло? — так же бесстрастно спросил незнакомец, и тут до Велихова дошло: это тот самый суперкиллер, о котором ему говорил итальянец.

— Так вы…

Банкир не стал дальше продолжать фразу: его неожиданный посетитель приложил палец к губам и обвел глазами кабинет, как бы предупреждая: «Осторожнее, и у стен могут быть уши!»

Велихов жестом предложил незнакомцу выйти из дома в сад. Именно там, среди пышно цветущих азалий и магнолий, Аркадий Романович узнал, что незнакомца зовут Калигулой и что он готов немедленно приступить к работе в России.

— Для чего вы так театрально обставили свое появление у меня? — спросил банкир, когда деловая часть разговора уже была завершена.

— Согласитесь, такой способ знакомства сразу все расставляет по своим местам, — ответил киллер, — вы тотчас убеждаетесь в том, что я могу; я же по вашей реакции на мое появление имею возможность понять, с кем мне предстоит работать. Очень удобно и надежно, не правда ли?

— Вероятно, вы правы. Только… — Банкир сощурил свои крупные глаза в хитрые щелки. — Что было бы, если бы я достал револьвер или включил сирену охранной сигнализации?

— Убил бы вас, конечно.

— Так просто? Убили бы своего работодателя? — Велихов искренне удивился.

— Какая разница кого? Если появляется хоть малейшая опасность, я ее устраняю немедленно, любым из доступных мне способов. — Он усмехнулся. — А вы как хотели бы?

— Не знаю. — Банкир покачал головой.

— Вы знаете, что отличает профессионала? — неожиданно спросил Калигула.

— Вероятно, отличное знание своего дела… — не очень уверенно ответил банкир.

— Не совсем точно! — усмехнулся киллер. — Профессионал в работе действует автоматически, нисколько не задумываясь, никогда не подключая своих эмоций и чувств. — Он вещал как учитель, объясняющий нерадивому ученику его ошибки. — Моя профессия схожа с профессией сапера: ошибка смерти подобна! А потому я всегда знаю, что делаю…

После недолгого, но продуктивного разговора банкир и наемный убийца пришли, как принято говорить, к консенсусу: был согласован гонорар, и убийца получил от заказчика все необходимые сведения и указания.

Так решительный Калигула отправился в Россию на свое задание.

В некогда трудовом российском городе Свердловске, а теперь столице уральской мафии — Екатеринбурге, в популярном у «новых русских» ресторане «Астория», в узком кругу друзей и соратников справлял свои очередные именины местный воровской авторитет по кличке Лабух.

Когда-то Дмитрий Жундриков — под таким именем он числился в паспорте — совсем не общался с ворами и даже по молодости успел поиграть на соло-гитаре в одной из местных популярных рок-групп (за что, кстати, и получил свою кликуху). Затем судьба кинула его на зону — он в ресторане набил по пьяному делу рожу какому-то милицейскому начальнику.

Из лагеря, проведя там три с половиной года, Жундриков вышел совсем другим человеком. Во-первых, он умудрился за время отсидки выучить по самоучителю английский язык; во-вторых, там же он осилил кое-какие экономические книжки и неплохо стал разбираться в запутанных вопросах, касающихся приватизации, инвестиционных фондов, фьючерсной политики и прочей экономической галиматье, понятной только специалистам.

Благодаря этим полученным на зоне знаниям Жундриков, выйдя на волю, забросил свои былые богемные связи, быстро прибился к солидным людям и начал делать деньги. Он для себя решил четко: в нынешние тяжелые времена только деньги дают независимость и свободу.

«Накоплю миллион долларов и тогда займусь музыкой, — думал он в начале своего пути к большим деньгам, — потом наберу ребят, запишем альбом, раскрутим его и…»

Однако дальше этого его фантазия не простирались.

Спустя несколько лет большой бизнес напрочь выбил из головы Лабуха все его мечтания насчет будущей музыкальной карьеры: у денег свои законы, тем, кто ими вплотную занимается, мечты противопоказаны. Теперь Лабух думал только об одном: как сделать, чтобы денег у него было больше, чем вчера, больше, чем у конкурента, больше, чем у известного на всю Россию предпринимателя или банкира…